Онлайн книга «Чужое сердце»
– Назовите для протокола свое имя и адрес. – Меня зовут Майкл Райт, – сказал я, прокашлявшись. – Проживаю по адресу: Хай-стрит, дом 3432, город Конкорд. – Кем вы работаете? – Я священник церкви Святой Катрины. – А что нужно сделать, чтобы стать священником? – спросила Мэгги. – Ну, учишься в семинарии несколько лет, потом становишься членом переходного диаконства… Узнаешь, что к чему, под руководством более опытного приходского священника. А потом наконец тебя посвящают в духовный сан. – Когда вы дали обет, отче? – Два года назад. Я до сих пор отчетливо помнил церемонию. Помнил лица родителей, сиявшие так ярко, будто они проглотили по звезде. Тогда я был абсолютно уверен в своем призвании, в желании верно служить Иисусу… Тогда я не сомневался, кто такой Иисус. Ошибся ли я? Или все дело в том, что правильных ответов – множество?. – Отче, входило ли в ваши обязанности исполнять роль духовного наставника заключенного по имени Шэй Борн? – Да. – Шэй присутствует в этом зале? – Да. – Более того, – продолжала Мэгги, – он является истцом в этом деле и сидит рядом со мной, не так ли? – Все верно. – Я улыбнулся Шэю, но он неотрывно пялился в стол. – Приходилось ли вам во время учебы обсуждать с прихожанами их религиозные убеждения? – Конечно. – И в ваши обязанности также входит открывать для людей Бога, я не ошибаюсь? – Не ошибаетесь. – И углублять их веру? – Несомненно. Она повернулась к судье. – Ваша честь, я хотела бы выдвинуть кандидатуру отца Майкла на роль эксперта в вопросах духовности и религии. Адвокат не сдержался: – Протестую! При всем уважении к отцу Майклу, может ли он считаться экспертом в вопросах иудаизма? Методистской церкви? Ислама? – Принято, – откликнулся судья. – Отец Майкл не может давать показания в роли эксперта по религиозным вопросам, не касающимся католической веры. В этом случае он выступает лишь в роли духовного наставника. Я, признаться, не понял, что он имеет в виду, и, судя по лицам адвокатов, они не поняли тоже. – Какова роль духовного наставника в тюрьме? – спросила Мэгги. – Нужно просто беседовать с заключенными, которым не хватает дружеской поддержки. Которым не с кем даже помолиться, – пояснил я. – Ты даешь им советы, указываешь путь к Богу, предоставляешь религиозную литературу. Работаешь, так сказать, надомным священником. – Почему именно вас выбрали духовным наставником. – В мой приход – в Святую Катрину – пришел запрос из тюрьмы штата. – А Шэй исповедует католицизм? – Одна из приемных матерей крестила его, так что – да, в глазах церкви он католик. Впрочем, сам он себя практикующим католиком не считает. – Как же тогда работает эта система? Вы католический священник, он не католик… Как же вам удалось стать его духовным наставником? – Моей задачей было не проповедовать, а слушать. – Когда вы познакомились с Шэем? – спросила Мэгги. – Восьмого марта этого года, – сказал я. – С тех пор мы регулярно виделись раз-два в неделю. – Обсуждал ли с вами Шэй свое желание отдать сердце Клэр Нилон, сестре одной из его жертв? – С этого начался наш первый разговор, – ответил я. – И сколько раз вы потом возвращались к этой теме? – Раз двадцать пять. Может, тридцать. Мэгги кивнула. – В этом зале присутствуют люди, убежденные, что порыв Шэя преследует лишь одну цель – выиграть дополнительное время – и никак не связан с религией. Вы разделяете такую точку зрения? – Протестую! – выкрикнул адвокат. – Заявление основано на гипотезе. Судья покачал головой. – Вынужден отклонить. – Если вы позволите ему стать донором, он готов умереть хоть сегодня. Он просит не об отсрочке, а лишь о такой смерти, которая позволит осуществить пересадку. – Давайте я буду «адвокатом Дьявола», – предложила Мэгги. – Все мы знаем, что донорство – это проявление благородства и бескорыстия… Но как нащупать связь между донорством и спасением души? Вам представилась возможность убедиться, что решение Шэя – это не чистый альтруизм, но и часть его религиозных воззрений? – Да, – сказал я. – Об этом решении Шэй сообщил мне в весьма удивительной форме. Сказанная им фраза напоминала какую-то странную загадку: «Когда вы рождаете это в себе, то, что вы имеете, спасет вас. Если вы не имеете этого в себе, то, чего вы не имеете в себе, умертвит вас». Позже я узнал, что эти слова принадлежат не ему. Он дословно цитировал одну довольно важную персону. – Какую же, отче? Я взглянул на судью. – Иисуса Христа. – У меня все, – сказала Мэгги и вернулась на свое место возле Шэя. Гордон Гринлиф неодобрительно нахмурил брови. – Уж извините мое невежество, отче, но откуда эти строки: из Ветхого или Нового Завета? – Ни из того, ни из другого, – ответил я. – Это строки из Евангелия от Фомы. Услышав это, адвокат растерялся. – Разве не все Евангелия можно найти в Библии? – Протестую! – воскликнула Мэгги. – Отец Майкл не может отвечать на этот вопрос, так как не является экспертом в вопросах религии. – Но вы же сами выдвинули его кандидатуру, – прошипел Гринлиф. Мэгги пожала плечами. – Тогда не нужно было протестовать. – Позвольте перефразировать, – сказал Гринлиф. – Получается, мистер Борн процитировал текст, не вошедший в Библию, и вы утверждаете, что этот факт доказывает его религиозную мотивацию? – Да, – сказал я. – Именно так. – Тогда какую же религию исповедует Шэй? – спросил Гринлиф. – Он обходится без ярлыков. – Вы уже отметили, что он не практикующий католик. Кто же он? Практикующий иудей? – Нет. – Мусульманин? – Нет. – Буддист? – Нет. – Мистер Борн вообще практикует хоть какую-то организованную религию, название которой может быть знакомо суду? Я замешкался с ответом. – Он практикует религию, которая должным образом не организована. – Какую же? Борнизм? – Протестую! – вмешалась Мэгги. – Если сам Шэй не может подобрать название, зачем это делать нам? |