Онлайн книга «Ведьма Дивнозёрья»
|
А вот это уже было обидно. Тайка надула губы: — А кто говорил: «случись чего — буди в любое время дня и ночи»? — Она передразнила скрипучий голос коловерши. — Опять наврал? — Погоди-погоди! А что стряслось-то? Ты не отмахивайся давай, а говори по существу. И не беги так! Я за тобой не успеваю. Тьфу, опять тут эта дивья псина… Да что ж за жизнь-то такая, а? Пушок перестал бурчать, только когда они дошли до Аленкиной калитки и на цыпочках прокрались мимо дома к огороду. — Вот тут оно лежало! — Аленка ткнула пальцем в примятые кустики клубники и завертела головой. У Тайки екнуло сердце при мысли, что жуткая тварь бродит где-то неподалеку, таясь в предрассветных сумерках. — Может, в дом пойдем? Надо проверить: вдруг оно туда забежало? — Ее голос дрогнул. Аленка вцепилась в загривок симарглу так сильно, что Снежок тоненько заскулил. — Н-надеюсь, не забежало, — опомнившись, она ослабила хватку. Обходить весь дом пришлось крадучись, чтобы не разбудить тетю Машу — Аленкину маму. Но старые половицы скрипели так громко, что та все равно проснулась. — Ой, девчонки, что это вы тут колобродите ни свет ни заря? — Ты спи, мам, спи… — Какое там «спи», — тетя Маша откинула одеяло. — Все равно через час вставать уже. Давайте я вам лучше оладушек напеку. Аленка и ее мама жили очень бедно. Тетя Маша работала учительницей в соседней Ольховке, а в свободное время шила на заказ, но они все равно еле сводили концы с концами. Об отце Аленка знала лишь то, что тот рано умер, и видела одну выцветшую фотокарточку. Когда она сама заболела — да так сильно, что доктора только руками разводили, — мать постарела в одну ночь… Никто не упрекал тетю Машу в том, что она часто сетовала на судьбу. Ну и помогали, чем могли, конечно — чай, не чужие все, из одной деревни. — С вареньем или со сметанкой? — Тетя Маша поставила перед Тайкой тарелку с угощением. Пушок подцепил когтем один оладушек и рванул в окно. Вот проглот! Надо будет потом разъяснить ему, что в гостях так себя не ведут. — С вареньем. — Тайка облизнулась: нашли что спрашивать у сладкоежки! Она потянулась за ложкой, как вдруг увидела на плече у тети Маши странное существо. Маленькое: размером с воробья, не больше. Но не птица, а что-то непонятное. — Вишня-то в этом году не уродилась, — вздохнула тетя Маша. — Жаль. Существо на ее плече будто бы увеличилось в размере. Тайка пнула под столом Аленку и глазами стрельнула: мол, взгляни-ка. Та приманила Снежка на кусок оладушка, обняла его за морду, заставляя посмотреть на маму, и тихонько ахнула. — Тай, — зашептала она, — это та самая жуть жуткая. — Ты ж говорила, она большая? — Была большая, а теперь стала маленькой почему-то… Тетя Маша налила себе чаю без сахара и уселась за стол: — Жара-то какая несусветная… Спится плохо, сердце колет. Странное существо на ее плече еще подросло, став размером уже с ворону. Тайка разглядела сморщенное стариковское личико, раскрытый рот с острыми зубами и единственный глаз посреди лба — совсем белый, без зрачка. Снежок зарычал, но жуть жуткая и ухом не повела. — Зарплату опять задерживают, — тетя Маша отхлебнула чай. — На что будем Аленку в школу собирать, ума не приложу… Чашка выскользнула из ее рук и упала на пол, разлетевшись вдребезги. — Ну вот, еще и чашку любимую разбила. Да что ж такое-то? Существо перебралось с плеча на шею и свесило тощие ножки. Тетя Маша наклонилась, чтобы собрать осколки, и вдруг охнула, зажимая ладонь. На пол упали капли крови. — Мама! Аленка бросилась к ней, а Тайка — к шкафу с аптечкой. Порез кое-как перевязали. — Теперь и шить не смогу, — всхлипнула тетя Маша, баюкая руку. — Правду говорят, беда не приходит одна… Одноглазая жуть мерзко захихикала и показала Аленке козу. Та, рыдая, выскочила во двор. Тайка бросилась следом. Она уже догадывалась, с кем им довелось столкнуться. Вот только что с этим делать, пока не знала. Кое-как успокоив Аленку и оставив ее на попечение верного Снежка, она отправилась к Никифору — посоветоваться. Тот бродил по саду, почесывая в затылке, и заглядывал под каждый куст. — Ума не приложу, куда оно подевалось? — Что-то потерял? — Тайка давно не видела домового таким озабоченным. — Пустяки, — отмахнулся тот. — Что стряслось, Таюшка-хозяюшка? На тебе лица нет… Али упырь окаянный опять объявился? — Хуже, — Тайка опустилась на траву. — У тети Маши лихо завелось. Одноглазое. Теперь у нее все из рук валится. Сплошное невезение. Домовой Никифор крякнул от удивления: — Откуда ж оно взялось? — Из огорода. Спало там, а тетя Маша его, наверное, разбудила. — Запомни, Таюшка-хозяюшка, — домовой поднял палец, — лихо — не мыши, само по себе не заводится. И в огороде тоже не растет. Стало быть, кто-то его накликал. — Да кто может теть-Маше зла желать? — Тайка сорвала травинку и засунула в рот. — Она же добрая, мухи не обидит. Никифор присел рядышком и зашарил рукой по траве. Интересно все-таки: что же он потерял? — Мало ли на свете злых людей… — он вздохнул. — Впрочем, виновника можно и потом отыскать. Важнее сейчас отвадить лихо. — А как? Оно ж вон на шею село и ножки свесило. — Тогда дело плохо, — домовой принялся обмахиваться картузом. — Раз уже на шею село, всего два способа осталось. Либо кому-то другому его подложить… — Ни за что! — Тайка замотала головой. — Либо обдурить лихо, чтобы само слезло. А потом накрыть мешком и отнести в Мокшины топи. Там ему самое место. Тайка хотела сказать, что не справится. Шутка ли: с самим лихом в хитрости тягаться. Но тут с ветки головою вниз свесился выспавшийся и довольный Пушок: — Что? Где? Кого обдурить? — Ага, — Тайка потерла ладони. — Ты-то мне и нужен. У нее появился план. * * * Все складывалось как нельзя удачно: тетя Маша сама решила прилечь после обеда. Тайке оставалось только пошептать под дверью, чтобы та заснула покрепче, а потом они с Пушком вошли. Лихо сидело поверх одеяла, склонившись к самому уху спящей женщины: — Идешь ты, значица, над пропастью по узкому мостику без перил. Он кача-а-ается… — Его голос звучал монотонно, как скрипучее кресло-качалка. — Высоко-о-о. Страшно. Аленка отстает. Ох, сорвется, глупая… |