Книга (не) Только Секс, страница 51 – Уля Ласка

Смешок.

— Ну, удачи, — кажется, вполне искренне желает мне он.

— Спасибо, — благодарю я, пропуская его к двери, которую он открывает собственным ключом.

Легкий, нежный запах выпечки. Теплый желтый свет, льющийся из кухни в коридор. Олег не включает свет, быстро разувается и шмыгает в свою комнату.

— Олег, это ты? — слышу я приближающийся голос Нади. — Раздевайся, и кушать. — Ее тоненькая фигурка появляется в проеме двери, она забавно хлопает глазами, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь во мраке после яркого света. Это мое преимущество. Не упущу!

Делаю выпад вперед, обхватываю ее за талию и утягиваю к себе в темноту. Плотно прижимаю к себе, не позволяя вывернуться, она с шумом втягивает воздух, скорее всего, готовясь закричать, но внезапно затихает:

— Саша?

Моя детка…

Губы, язык, шея, грудь, живот, бедра — я как одержимый проношусь по всему ее телу, в очередной раз заявляя и закрепляя права на владение им.

— Я целый день мечтал об этом, Надь. — Облизываю губы, явственно ощущая на них вкус малины. — Ты такая сладкая…

— Это варенье, — смущенно шепчет она, зеркаля мое сбившиеся дыхание. — Мы пьем чай.

— Пригласишь? — уже внаглую напрашиваюсь я.

— У меня мама, — извиняясь, сообщает она севшим голосом.

— Тем лучше. — Отрываю ее от пола, приподнимаю на уровень моих глаз. — Как раз урегулируем все оставшиеся вопросы, — не оставляю я ей ни единого шанса выставить меня за дверь.

Желание остаться с ней наедине настолько велико, что я бы похерил все правила приличия, но предстоящее общение — вклад в будущее, и я, с неохотой отрываясь от ее губ, опускаю ее на пол.

— Надя, что вы там застряли? Пусть поторапливается, а то будет ужинать только после того, как мы закончим, — раздается недовольный голос Антонины Михайловны.

— Мы пришли вместе, он у себя и в норме, — предугадываю я ее беспокойство за сына.

Встает на носочки, обхватывает меня за шею и дарит самый нежный поцелуй из всех, что были у нас за все время.

— Как хорошо, что ты приехал. — Замолкает, еще несколько секунд смотрит мне в глаза, а затем: — Мой руки, у меня для тебя не только чай. Я сейчас позову Олега и поужинаете. Или ты уже? — уточняет с внезапно возникшей тревогой.

— Нет, я как раз рассчитывал на твою хозяйскую щедрость, — посмеиваюсь я, направляясь в ванную.

Запах ванили, цитруса и кокоса. Женщины здесь однозначно правят. И это вызывает… умиление. У меня? Вытираю руки, разворачиваюсь к двери и упираюсь в горящие, словно у адского демона, глаза Надиной мамы.

— Добрый вечер, Антонина Михайловна. — Вешаю полотенце и предпринимаю попытку покинуть ванную, потому что в том же взгляде явно читается желание захлопнуть дверь, подперев снаружи ее чем-то тяжелым, облить бензином и поджечь. Последствия сего действа в квартире ее мало интересуют, важен сам процесс. Не в этот раз! Оттесняю ее от прохода и двигаюсь в направлении кухни, слыша позади пыхтение и бульканье настоящего котла ведьмы.

Надя уже суетится у стола, расставляя тарелки.

— А где Лариса? — интересуюсь я.

— У себя, она уже поужинала, — поджимает губы Надя. — Не ест после шести, не ест ничего калорийного, вообще ничего не ест, — с тоской вздыхает она, грустно улыбаясь. А мне в который раз хочется прикоснуться к ее лицу, чтобы стереть все эти следы печали. Оно создано для счастья.

Когда я занимаю указанное мне место, на кухне появляются Олег и Антонина Михайловна, которая резво отпихивает внука, занимая место напротив меня. В надежде, что мне кусок в горло не полезет? Зря! Мне приходилось есть в таких условиях, что эта ситуация просто детский лепет.

Надя разливает ароматный суп с фрикадельками, расставляет несколько видов салатов и, судя по всему, недавно извлеченную из хлебопечки булку с пряными травами.

Можно я останусь и на завтрак?

Едим в полном молчании, я — потому что безумно вкусно, и я не готов испортить себе аппетит из-за адского пса, расположившегося напротив.

Надя, отгородившись от матери локтем и уложив голову на ладонь, с милой улыбкой наблюдает за нами. Отвлекает, потому что ее я хочу даже больше, чем этот божественный супчик.

К десерту на кухне объявляется Лариса, откровенно пялится на меня, затем подхватывает стул у стены и вклинивается между братом и мной. Тот не возражает.

— Александр Денисович, ну и как вам мамина готовка? Правда вкусно? Она у нас просто настоящий шеф-повар! — расхваливает она Надю, явно примеряя на себя роль свахи.

— А что самое вкусное? — подыгрываю ей я, бросая победный взгляд на разъяренную росомаху.

— Курочка в кисло-сладком соусе, — мечтательно закатывает глаза она, — печеночный торт, при этом, заметьте, я ненавижу печень! И лимонный чизкейк, — сглатывает слюну она, глядя в пустоту голодными глазами.

— А мне нравится мамина окрошка и ореховый рулет, — внезапно вклинивается в беседу Олег.

Улыбаюсь во весь рот и уверено сообщаю, что намерен попробовать все озвученные блюда, потому что то, что попробовал сейчас, с удовольствием бы съел еще раз двадцать! Бросаю взгляд на Надю, она прикрывает глаза руками, но на щеке все же заметен след от слезы. Детка…

— Все, поели? Теперь моем за собой посуду и приступаем, — командует по меньшей мере владычица морская, и когда я собираюсь выполнить команду, Надя мгновенно пресекает мою попытку, принуждая оставаться на месте.

Наша с Антониной Михайловной зрительная дуэль могла бы войти в эпические хроники, если бы е не мое дикое желание заржать в голос к ее завершению, но я сдерживаюсь, я герой! Слава победителю!

— Я провожу, — возвращается ко мне Надя.

— Нет, — мотаю для убедительности головой. — Я хочу поучаствовать.

Лица всех остальных присутствующих приобретают основательно вытянутую форму.

— Это только для членов семьи, — отрезает бабуля стальным голосом главы мафиозного клана.

— Тем более! Я должен проверить. — Ответом мне служит гробовое молчание. Ничего, привыкайте!

Антонина Михайловна начинает ухмыляться так, что становится понятно: задумала гадость. Ну, я готов.

Надя беспомощно хлопает ресничками, а потом срывается с места, убегает с кухни, бросив, «я сейчас», а через минуту возвращается с шикарным мужским фартуком с надписью « Шеф этого дома» на французском языке.

Мне даже удается ее приобнять, когда она начинает завязывать тесемки. Но она очень осторожно вывинчивается и достает из холодильника тесто и два контейнера с фаршем.

— Приступаем, — дает отмашку бабуля, раздавая кусочки теста, как крупье в казино карты, в который раз с вызовом глядя на меня.

Делаю первую парочку уродцев, чтобы притупить ее бдительность, а потом мои идеально свернутые пельмешки. Вижу ее дикое желание замерить их линейкой, но это без надобности: они как сиамские близнецы!