Онлайн книга «За семью замками. Снаружи»
|
Сентябрь получился прохладным… Выпрямился, приблизился к ней, по носу щелкнул, усмехаясь, когда она реагирует привычно — морщится и увернуться пытается… Чисто сестренка… — Ты знаешь, кому спасибо надо сказать… А потом снова морщится, отворачивается, губу закусывает. Упертая… И испуганная. Извела мужика. Пусть заслуженно, но не до конца жизни же его мариновать. Видно ведь, что тоже скучает. Но дистанцию держит. — Как он? Гаврила знал, что можно больше ничего не говорить — развернуться и уйти, он просто вкинул новое зернышко. Как прорастет — так прорастет. Но по лицу Агаты гуляли сомнения, поэтому он притормозил. Ну они и вылились в вопрос. На который он даже и не знал, как ответить… — Херово, Агат. Не знает, что ты оставила. Боится спрашивать. Гаврила опустил взгляд, кивнул на футболку, Агата снова прикрыла живот рукой… Всё же дурацкая привычка. Даже бесит немного. Ничто же не угрожает… Зачем рыпаться? — Скажи ему, Агата. Пожалей пацана. Можешь и дальше морозить, но он места себе не находит, правда. Думает, что ребенка своего грохнул. Агата почувствовала, что у нее перехватывает дыхание, выдержать взгляд Гаврилы не смогла. Опустила свой, кивнула. Звучало жутко. И не выглядело такой уж справедливой расплатой. И удовольствия не доставляло. Она же тоже не садистка. Только боится… Боится, что она его только подпустит, а потом… Всё по новой. — Ладно, не грузись. Взрослый, в конце концов. Справится. Но и ты не тяни. Понимаешь же, что раз оставила — сказать придется. Он захочет хотя бы посмотреть. На сына. Гаврила сказал, усмехаясь, Агата мотнула головой. — Еще рано. Пока неясно. Пояснила, как неразумному, но тот только шире улыбнулся, смотрел в лицо сначала, а потом подмигнул, разворачиваясь. И понимание, что он имел в виду, заставило Агату вновь покраснеть, пытаясь справиться с улыбкой. У Кости-победителя точно будет сын. Она и сама это чувствовала, но осознание, что посторонний человек мыслит так же, смущало. А стоило подумать, что и сам Костя тоже, наверное, если бы знал… В очередной раз перевернуло что-то в грудной клетке. Жалость и горечь. Страх и надежду… Гаврила ушел, Агата замкнула за ним дверь, вернулась на кухню, вылила недопитый чай в раковину, чашку сполоснула. Дальше разгрузила очередную порцию привезенных ей продуктов… Гаврила — та еще мамочка. Складывалось впечатление, что главной целью его жизни стало раскормить Агату максимально полезной едой. Которую она при всем желании не успевала бы усваивать. Но и говорить об этом — бессмысленно. Он не слышит. Он тащит и тащит. Ягоды. Фрукты. Деликатесы. Сладости. То, что, по его мнению, может порадовать беременную. Тут уж, наверное, сам. Тут уж, скорее всего, без подсказок со стороны Кости. Но определенно за его счет и по его просьбе. И в этом всем столько заботы, что её сложно переживать. Потому что он всё помнит. И он очень старается, чтобы ей было хорошо, когда сам идет на дно. Когда самому «херово». Сложив бумажный пакет в корзину для мусора, Агата вернулась к столу. Села на диванчик, подтянула колено к груди, устроила на нем локоть, долго катала по клеенке конфету, глядя в дверной проем… Вспоминая, как когда-то очень на него рассердилась… Когда поняла, что Гаврила и «ребята» — это его люди… А потом простила так просто, что даже самой удивительно… Тогда было так просто, а сейчас стало так сложно… При том, что он-то поменялся с тех пор. Он-то действительно старается. Страдает. Мыслит иначе. Он наказан уже. Очень сильно наказан… Агата потянулась к телефону, перевернула его, открыла переписку с Veni… Напечатала: «Я не сделала аборт». Долго держала палец над стрелочкой. В итоге закрыла глаза. Задержала дыхание. Прижала. Слышала, как с характерным звуком сообщение отправляется. Открыв глаза, увидела, что оно моментально прочтено… С замиранием сердца следила, что Veni сначала молчит, а потом печатает… Наверное, он несколько раз меняет решение, потому что набирает слишком долго, еще и с перерывами… Потом же Агате прилетает короткое: «Спасибо». И на душе сразу отчего-то становится легче. Она улыбается, подтягивает к груди и второе колено, блокирует телефон, снова устремляет взгляд в дверной проем. Будто чего-то тут же ожидая… * * * Агате часто сложно было уснуть. В голове — полный винегрет, но сегодня не спалось по-особенному. Костя больше не писал, она ему — тоже. Просто призналась, что не избавилась от ребенка. И дальше… Получается, снова карты в его руках. Как распорядится — вопрос, который вызывает одновременно страх и предвкушение. Агата не убеждала себя, что у нее и у самой отлично все получится. Нет, конечно. Ей по-прежнему очень боязно. Вплоть до отчаянья иногда. Она нисколечко не преувеличивала и не прикрашивала, делясь с Костей своим отношением к миру и населяющему его людям. Для многих здесь всё слишком просто, а кто-то страдает. И они с Костей — представители разных сторон. Он знает, как легко распоряжаться. Она — как ужасно, когда распоряжаются тобой. Они оба обожглись до мяса. Они оба не умеют. У них правда никогда не получится нормальная семья. Но и сама ребенка Агата не вывезет. Это было понятно. Костя будет им необходим. Не рукастый Гаврила, который сделает все, что попросят, с которым можно сьездить к врачу, на которого можно переложить часть бытовых проблем, а именно Костя. Стабильный. Которого не она держит за горло кем компроматом, который он готов был дать. Который сам себя держит в руках. Учится уважать границы. Учится принимать отказы. Учится смирению. Тому, чего требовал от нее. И Агате очень хочется верить, что у него получается. Но при этом, что он не умирает от отчаянья. Потому что его боль в ней отзывалась. И любовь не умерла. Такую не убьешь. Живучая… Раньше, чувствуя, что в грудной клетке будто разрастается дыра, Агата «затыкала» ее подушкой, жалея, что в доме нет плюшевой игрушки. Теперь же… Даже подушка не нужна. Обнять можно себя. И еще одного человека. |