Онлайн книга «Забыть тебя невозможно»
Азарин набрасывает на меня пиджак и, подхватив под руку, ведет к лифту. В машину мы садимся вдвоем, если не считать водителя. Папа едет на своей, а у дома вручает мне пакет с лекарствами и настоятельно просит не рассказывать маме о произошедшем. Тим, между прочим, кивает в такт его просьбе. — Вы, блин, серьезно? — бешусь и, круто развернувшись, бегу в дом. С мамой сталкиваюсь почти сразу. Она, видимо, слышала, как приехали машины, и шла нас встречать. Целую ее в щеку. Улыбаюсь, спрашиваю о том, как прошел день, отвечаю на несколько ее вопросов о том, как прошла свадьба, и, сославшись на головную боль после банкета, поднимаюсь к себе. Стаскиваю платье, принимаю душ. Выдыхаю. Все делаю почти на автомате. Слабость никуда не делась, но я себя перебарываю. После капельницы мне посоветовали пить теплую жидкость сегодня и не набрасываться резко на твердую пищу после моих бесчисленных смузи в течение последних недель. Азарин появляется в моей комнате через полчаса. Я как раз мажу лицо кремом перед зеркалом. Видимо, все косточки мне с отцом уже перемыли. Кривлю губы и в отражении наблюдаю за тем, как Тим расстегивает верхние пуговицы на рубашке, а потом в два движения стягивает ее с себя через голову и бросает на кресло. В ванную ко мне заглядывает уже по пояс голым. — Что? — спрашиваю, но лицом к нему не разворачиваюсь. — Как ты себя чувствуешь? Теперь он разговаривает со мной спокойно, не в приказном тоне, а в глазах читается беспокойство. Именно они меня и подкупают. Глаза его. Я смягчаюсь, даже улыбку на губах вырисовываю. — Все хорошо. Не переживай. — Я, если честно, охренел, когда ты в обморок упала. Не ожидал… — Сама не думала, что так получится. Тим кивает, упираясь ребром ладони в косяк, медленно сжимая пальцы в кулак, а потом спрашивает: — Мне весь вечер не дает покоя вопрос — зачем ты худела? — В платье хотела влезть. — В это, что ли? — подцепляет плечики и оттягивает материал на себя в том месте, где пришита бирка с размером. — Ясно. Заворачиваю крышку на тюбике крема под треск ниток и в ужасе поворачиваюсь к Азарину лицом. — Ты совсем? Мое сердце точно сейчас в пятки уходит. Он же разорвал мое платье… — Если бы не твое платье, — бросает лоскуты себе под ноги, — этот день закончился бы иначе. Тим делает широкий шаг. Оказавшись за моей спиной, упирается ладонями в края раковины. Мы смотрим друг на друга через зеркальное отражение. — Как? — шепчу, потому что во рту резко пересыхает. Наблюдаю за темными густыми ресницами, которые отбрасывают яркую тень под глазами. Тим смотрит куда-то вниз. Кажется, что-то из кармана достает. Странное такое предчувствие. По позвоночнику ползет робкий холодок, от которого плечи покрываются густыми мурашками. Я даже на цыпочки привстаю от нервов. А когда перед глазами появляется красная бархатная коробочка, пропускаю вдох и, пошатнувшись, откидываюсь Тиму на грудь. — Это… Перевожу взгляд от красного бархата к зеркалу, в котором мы с Тимом сталкиваемся глазами. Едва слышный щелчок. Нерешительно смотрю вниз, а губы сами приоткрываются. — Я… Сглатываю. Говорить отчего-то становится трудно, а внутри все замирает. Мы молчим. Только смотрим друг на друга в зеркальное отражение. Тим надевает кольцо на мой безымянный палец. Камешек переливается под светом ламп, и я чувствую, что вот-вот расплачусь. Никогда не была особо сентиментальной, а сейчас вот расклеилась что-то… — Я хотел под завершение свадьбы, мы с Королевым целый план придумали… — Какой? — еле разлепляю губы. — Перед залпом салюта, бахнуться на одно колено… — Прямо при всех? — в ужасе распахиваю глаза. — При всех. Тим улыбается, и я копирую его эмоцию. Нет, я и сама испытываю наивысшую степень эйфории, просто страшно мне тоже. Это же серьезный шаг. Ответственный. Семья… Мамочки! Это же практически другая жизнь. С нуля. А учеба? У меня совсем нет денег. На что жить? Где жить? Родителям как-то надо сказать. Так много вопросов, там много этих — как и почему… — Тим, — выдыхаю, а потом замечаю, как он поджимает губы. — Это нет? — выдает уже более мрачно. — Нет. То есть да. Черт, — качаю головой и часто дышу. — Я согласна. Не узнаю свой голос. Получается со скрипучим визгом. — Но мне немножечко страшно, — кусаю губы и чувствую дрожь в пальцах. Тим обхватывает мои руки, целует в висок, и вся эта зашкаливающая нервозность начинает утихать. В какой-то момент сама к нему на шею бросаюсь. Обнимаю крепко-крепко. Чувствую, как его теплые ладони гладят мою спину. Зажмуриваюсь. — Арина Азарина, — шепчу себе под нос, утыкаясь Тиму в грудь. Это что-то за гранью моего понимания. Если бы кто-то два года назад сказал мне, что в двадцать я выйду замуж, я бы не то что не поверила, я бы до последнего спорила, что такое абсолютно невозможно. У меня учеба, планы, перспективы, карьера… Нет в моей жизни места семье. А теперь? Теперь я просто не представляю, как это — просыпаться, когда Азарина рядом нет. Месяц какой-то, а я настолько привыкла, что он рядом. Вот буквально на днях у родителей ночевала, точно в своем доме, но все будто чужое какое-то стало. Неправильное. Меня топит в нежности к Тиму и моменту в целом. Привстаю на носочки. Тянусь к его губам. Целую. Без языка и страсти. Сейчас мой поцелуй другой, в нем столько невыраженных эмоций, трепета. Он практически живое подтверждение моего стократного ДА! Когда запрокидываю голову, понимаю, что вижу в его глазах то же самое. И это подкупает, когда на тебя так смотрят, будто ты самое драгоценное, что только может быть в жизни. — Но как мы будем жить? — все же решаюсь озвучить то, что очень сильно меня беспокоит. — Я уже все придумал. Тим подтягивает меня к себе и приподнимает над полом, чтобы усадить на край стола, в который вмонтирована раковина. Уже рефлекторно ноги развожу. А если учесть, что на мне халат, но нет белья… Тим скользит взглядом по моему обнаженному колену и кладет поверх свою ладонь, чуточку сжимает, а у меня мурашки и разряды тока по всему телу. |