Книга Вожак, страница 54 – Мария Летова

Я с тупой мужской гордостью вижу, как до него начинает доходить.

В этом городе всё самое лучшее принадлежит мне, даже то, что на первый взгляд выглядит обычным. И эта женщина, о которой он уже неделю собирает информацию, тоже моя. Она моя.

— Кемран… — бормочет Мира, косясь на меня. — Я помешала?..

Она пришла сюда, одетая, как сладкий пирог с клубничной начинкой, с нашим сынов подмышкой, Шагалом и своей собакой. То есть, прихватив всё самое ценное, включая себя саму. Пришла, бросив меня одного в постели, где повсюду был её запах. Без надежды, как бездомного пса.

Помешала ли она?

— Нисколько. — Усмехаюсь я.

Она снова смотрит на Кемрана, потом на меня, и молча кивает, направляясь к моему столу. Останавливается в сантиметре от меня и укладывает моего сына на мой рабочий стол. Возится с застёжкой его комбинезона, опустив голову.

Моя рука поднимается, я просто не в силах её остановить. Провожу пальцами по гладким снежным волосам, наблюдая за её лицом.

Чёрт…

Никто не должен это видеть…

Слишком много посторонних.

— Продолжим завтра. — Объявляю, бросив взгляд на Кемрана поверх её головы.

Он наблюдает за нами острым взглядом, и клянусь, если будет так смотреть, я его убью. Этот посыл он улавливает мгновенно. Кивает и уходит, глядя перед собой. Это движение привлекает внимание собаки, она заходится визгливым лаем, от которого Даур перестаёт плакать, выворачивая голову в своём капюшоне.

— Завтра ты будешь занят весь день. — Тихо сообщает Мира, подняв на меня глаза.

— В самом деле. — Хрипловато соглашаюсь я, опустив подбородок. Буду занят, это точно. — Как долго я буду занят? — решаю согласовать с ней своё расписание, раз уж мой секретарь всё ещё здесь.

В глазах моей жены загораются смешинки. Делая вид, будто прикидывает мои возможности, она пожимает плечом и говорит:

— Посмотрим.

Сегодня тридцать первое декабря.

Что ж…

— Продолжим шестого. — Громко итожу я.

Аид издаёт скептический смешок, направляясь к двери. По дороге он подхватывает локоть Тины и увлекает её за собой. Максут закрывает за ними дверь, оставляя меня один на один с моей семьёй и этой зубодробильной собакой.

Даур кряхтит, вращая карими глазами.

Мира подаётся вперёд и прижимается лбом к моему подбородку, положив руку мне на грудь. С доверчивостью, от которой у меня скручивает живот.

Сделав короткий вдох, прижимаю её к себе, обняв за талию и накрыв её руку своей. Она холодная и очень хрупкая. Обвожу большим пальцем тонкие кости и целую её висок.

— Ты можешь как-то её заткнуть? — спрашиваю, закрывая глаза.

Мира издаёт смешок и бормочет:

— Нет. А ты можешь выключить снег?

Улыбаюсь.

— Если ты снимешь это пальто.

Она смеётся.

Я, кажется, счастлив.

— В твоей квартире холодно, — замечает Мира, выпутываясь из моих рук.

— Я отрегулирую температуру, — обещаю, наблюдая за ней голодным взглядом.

Она делает шаг назад, чувственно улыбаясь, и берётся за первую пуговицу.

По моему хребту ползёт тепло, разгоняя кровь. Вторая пуговица, и клянусь, это самое эротичное из всего, что я видел в жизни. К тому моменту, как она расстёгивает последнюю пятую пуговицу у меня стоит, и мне почти плевать, что там на ней надето.

— Чёрт… — бормочу, проводя рукой по волосам, когда пальто падает к её ногам.

— Это ДольчеГаббана. — Поправляет Мира, крутясь вокруг своей оси.

— Ты права…замёрзнешь… — выдыхаю, когда она поворачивается спиной.

Блять.

— Оденься… — с болью в голосе хриплю я.

Она запрокидывает голову и смеётся. Женственным мягким смехом. Проводит ладонями по полупрозрачной ткани, расшитой стразами, и говорит, внезапно становясь серьёзной:

— Я люблю тебя.

— Я знаю… — бормочу, протягивая руку. — Иди ко мне.

— Что значит ты знаешь? — закатывает она глаза и сердито добавляет, положив руки на талию. — Ты просто неисправим…

В чём дело?

— Ладно, я не знаю. Так тебя устроит?

— Не устроит! — буркает она, подхватывая с пола пальто.

— Мира… — вздыхаю я. — Иди ко мне.

Она думает целую вечность, глядя в окно. Потом выпускает пальто из рук и подходит, глядя на меня мятежно. Встаёт на носочки, обвивая руками мою шею.

Теперь, когда она научилась ставить меня на колени, мне не будет покоя.

Улыбаюсь.

Сжимаю её в ответ, уткнувшись лицом в тонкую шею. Целую её, целую её лоб. Она прижимается им к моему лбу и шепчет, закрыв глаза:

— Я не хочу возвращаться в тот дом.

В моей груди что-то тянет. От интонаций её голоса. От них я сжимаю её ещё крепче, боясь потерять.

— Мы не вернёмся… — обещаю ей.

— Я хочу жить в городе… — немного подумав, добавляет она. — В твоей квартире…

— Как скажешь.

— Я приготовлю нам ужин.

Это звучит потрясающе.

Это звучит так, будто у меня есть дом, где меня ждут.

— Ты будешь готовить в этом? — сипловато спрашиваю её.

— Нет…не в этом.

— Очень жаль.

Мира отстраняется и заглядывает в мои глаза. Я ничего не скрываю. Пусть ищет там всё, что ей нужно. Коснувшись ладонью моей щеки, она очень нежно повторяет:

— Я люблю тебя.

Прижимаюсь носом к её щеке, и шепчу:

— Я люблю тебя.

Очевидно, я ответил правильно, потому что в ответ она ищет мои губы своими.

Со стоном отдаю их ей, предупредив лишь об одном:

— Оденься, иначе сама знаешь, что будет…

* * *

Мира

Отдаю Чили его вкусняшку, чтобы он перестал крутиться у меня под ногами и чем-нибудь занялся. Он хватает косточку и скачет в свою кровать, где истово её терзает.

Бросаю взгляд на Марата, на лице которого мрачное недовольство. Заглядываю в духовку, проверяя состояние мясного пирога. Единственного блюда, готовку которого мы с Фати отточили до совершенства.

— Зачем ты угнал машину в двенадцать? — спрашиваю, накладывая смесь в детскую бутылочку.

Честно говоря, я удивлена тому, что здесь так много посуды.

— Я не угонял… — лениво отвечает Марат. — Мой брат угнал…ему было пятнадцать…