Книга Вернуть дракону крылья. Книга 1, страница 40 – Жасмин Майер

Серебристое пламя, способное превратить противника в камень, пронеслось прямо над нашими головами.

В ушах свистел ветер, глаза слезились из-за ветра, а наш дракон делал все, чтобы прекратить свободное падение, спасшее нам жизнь. Но у него не получалось. Узкие крылья не давали нужного размаха и силы, чтобы резко сменить направление полета.

И теперь этот маневр мог обернуться против нас самих.

—  Давай! Ну же! Расправляй крылья!

Потоки ветра вдруг переменились, и я поняла, что Эрик призвал на помощь родную стихию, которая откликалась на призыв буревестника лучше любой другой.

В миг, когда мы должны были столкнуться с землей и разбиться, дракона вдруг подхватили воздушные потоки, и отшвырнули от земли, как катапульта. Дракон с ревом расправил крылья, пролетев в метре над людьми в красных капюшонах.

Ясное небо стали затягивать тучи, и когда наш дракон снова взмыл вверх, держась неподалеку от крепости, от спокойного моря тоже не осталось и следа. Волны одна выше другой бились о скалы, а ветер стал настолько сильным, что даже крепких драконов стало сносить в сторону.

Я перехватила драконьи шипы, чувствуя, как горят ладони. Обе руки к этому времени после всех кульбитов в воздухе и пережитого ужаса были изрезаны острыми наростами на шипах.

—  Эрик, — прошептала я, — что нам делать дальше?

Он тряхнул головой, быстро коснувшись моего плеча губами.

—  Я... не знаю.

Никогда не слышала, чтобы он говорил так растерянно. Я обернулась, удивленно на него глядя через плечо.

—  Не знаешь?

Эрик часто моргал, словно пытаясь вернуть себе зрение. Зрелище, от которого я похолодела. Кажется, он перевыполнил норму морганий на лет сто вперед.

—  Эрик?

— Я не вижу...

А мы при этом были все еще на драконе, на чертовой высоте, и последние лучи солнца гасли на горизонте, затянутом грозовыми тучами.

—  Не в том смысле, Рин... Я не вижу того, что случится дальше. Не могу разглядеть во Времени ничего, что касалось бы тебя... Еще мгновение назад я видел, но теперь... Все исчезло.

—  Ты видишь Время? Как Вайс?

—  Не так хорошо... Видения Времени еще нужно разобрать, понять, они мелькали все время перед глазами, менялись стоило нам сделать что-то еще, но теперь... Теперь ничего нет, Рин.

По коже побежали мурашки.

—  И что это значит?

—  Еще по дороге в крепость, пока ты спала, Вайс сказал мне, что я не играю большой роли в твоей судьбе. И что твоя жизнь будет зависеть от Пустоты. Я тогда совершенно не понял его слов, решил, что он пытается сделать так, чтобы я не держался за тебя... Но теперь... Это как раз то, что я вижу, когда пытаюсь рассмотреть тебя в потоках Времени. Пустота, Рин.

Он снова заморгал, а после даже потер глаза кулаками.

—  Эрик... Макон приближается.

—  Плевать, он все равно не убьет меня, — отмахнулся он, внимательно глядя на меня. — Кто ты такая, Рин? Как такое возможно?!

—  Эрик...

—  Вперед! — он резко выкрикнул команду, и дракон сорвался с места.

Меня отбросило на Эрика, и вдали ударили первые молнии, освещая мир холодным белым светом.

—  Как такое возможно, проклятье! Я управляю шестью стихиями! Я должен знать, что тебя ждет!

Дракон петел все выше, теряясь в черных облаках, отрываясь ото всех, словно Эрик решил, что выход в открытый космос — и есть решение всех наших проблем.

В черных тучах, окруживших нас, молнии сверкали беспрерывно, а с ними грохотала гроза.

Я с детства их боялась. С возрастом полегчало, ведь и спрятаться от стихии в нашем мире было проще: под крышей, за хорошими окнами и дверьми. А теперь же я оказалась даже не в поле, как в тот первый раз, а прямо в небе.

В самом сердце грозы.

Очередной раскат грома ударил так резко и громко, что от страха я отпустила шипы и зажала уши руками. Эрик снова моргнул и внезапно широко распахнул глаза, глядя сквозь меня.

В тот же миг за его спиной я увидела серого дракона, который не испугался грозы. Его серебристое дыхание было так похоже на очередную молнию, когда яркий белый свет осветил тучи.

Эрик шевельнулся, отдавая приказ дракону, и тот резко взял в бок, уходя с линии огня. А я схватилась пальцами за шип, но скользкая от крови ладонь соскользнула.

Мне не стоило отпускать их. Время было упущено.

Зрачки Эрика расширились. Он вовремя протянул руку, одной по-прежнему держась за другой нарост. И схватил меня.

Опоры под моими ногами не было, я висела в воздухе, пока наш дракон разворачивался, а Макон позади нас готовился выдохнуть пламя, погубившее Дорма.

Предплечье горело огнем, а мои влажные от крови пальцы выскальзывали.

Я так устала бояться.

—  Нет, — процедил Эрик, разжимая вторую руку и обхватывая дракона бедрами. — Я не дам тебе упасть! Нет, Рин! Держись!

Макон выдохнул пламя.

Не полагаясь на всадника, который внезапно перестал отдавать приказы, наш дракон запаниковал. Дернулся и подставил под серебристое пламя собственный хвост.

Он был порождением земли, только это его и спасло. Дракон остался жив, даже когда начал стремительно падать.

В ушах засвистело от ветра. Волосы попали в глаза. Я слышала, как Эрик кричит и как цепляется за мои влажные скользкие руки.

В какой-то момент они разжались.

И я ощутила полет. Свободное падение. Молнии били наперебой, но я больше не слышала грома. Стояла абсолютная оглушающая тишина.

А потом и тучи исчезли. Унялся ветер, а воздух стал густым, как холодное соленое море. Он подхватил меня волной, и я спружинила всем телом о какой-то невидимый батут. И так и повисла в воздухе.

Вокруг ничего не было. А я то ли висела, то ли лежала в центре этой... Пустоты.

Коснулась дрожащими ладонями этого упругого нечто и поднялась на ноги. Было странно идти, не видя ничего под собой и не видя ничего перед собой. Тьма вдруг тоже поблекла, мир стал оттенка выгоревших на солнце камней.

Может быть, Макон все-таки попал в меня?

Еще шаг и какое-то размытое далекое пятно вдруг оказалось рядом. Это была статуя Дорма.

Я коснулась ее, и камень начал трескаться под моими руками. Куски породы откалывались и моментально исчезали.

Я запомнила Дорма коротышкой с бронзовыми волосами, но сейчас, когда камень осыпался, передо мной оказался совсем другой мужчина. Вся левая сторона его тела была испещрена черными странными татуировками: они жили своей жизнью, то и дело создавая новые узоры на его коже.