Книга Поцеловать первого встречного, страница 18 – Ирина Муравская

— Блин! Вот чё ты всё портишь? — сердито соскакивают с меня, стирая запись. — Сказала ведь: сиди помалкивай.

— Помалкивать, когда об тебя трутся?

— Да боже ж мой, цветочек аленький! Не прикоснись. Потерпи несколько секунд.

— Слушай, я не против, чтоб на мне девушка полуголая прыгала, но не на камеру же!

— В сотый раз говорю: народу нужен хлеб и зрелища. Особенно если зрелища имеют интимный характер.

— Да уж вижу, — с раздражением кошусь на застрявших у соседнего участка бассейна зрителей. Поймав мой взгляд, они поспешно вспоминают, что у них есть дела и начинают лихорадочно искать разбросанные на пешеходной зоне шлёпки.

— А я о чём? Левым интересно, а пп вообще кипятком уделаются.

— Всё равно бред. Хотят порнухи, пусть чешут на порнохаб.

— А у тебя там годовая подписка, да? — если бы можно было пригвоздить её насквозь, я бы это сделал. Только у Каминских броня как у танка, не поцарапает даже. — Дубль два. И давай без лишних визгов. Нам надо десять секунд на ролик, я его потом ещё в замедленной съёмке сделаю и вообще конфетка получится.

— Это ты собралась весь отдых такую чушь постить?

— Именно. Мы же на ОТДЫХЕ. Что ещё тут делать? Картошку чистить? Ну разок-другой скину я тебя в залив с пирса, но это и у нас можно сделать. А здесь такой романтик, как не воспользоваться возможностью.

— Учти, выкладывай эту хрень у себя. Я такое на своей странице не потерплю.

Протяжный скрип означает недовздох?

— Просто заткнись на минуту и не порть своими беканьями мой шедевр. Всё, запись пошла.

Запись пошла, и Софа пошла. Снова от бедра, она где этой манерности научилась? В обычном режиме нормально двигается, без идиотизма. Подходит, усаживается сверху, опускает ладони мне на грудь и медленно склоняется ближе. Как бы для поцелуя, но не для поцелуя.

Будем откровенны, физиологии плевать на личные заморочки. Она реагирует на внешность, а не на большую светлую любовь. Поэтому ничего удивительного, что ясно какие части тела начинают оживать. Что Соне с её позы прекрасно ощутимо.

— О, какая прелесть. Ты рад меня видеть? — умиляются, окутывая запахом жвачки со вкусом яблока.

Беспардонная ехидна с полным отсутствием комплексов. И она действительно не понимает, почему от неё мужики бегут? Тут самые смелые дёру дадут. Не привыкли парни меняться ролями и позволять над собой доминировать.

Но преподнести себя Каминских умеет. Это факт.

— И долго будешь на мне скакать? — вместо того, чтобы играть в “глаза в глаза” мой взгляд скользит по пухлым губам, после чего теряется ниже, в зоне отлично обозреваемого декольте. Признаю, размер что надо. Есть что подержать. Хм.

— Я ещё даже не начинала.

— Это деловое предложение?

— Ууу, какие разговоры пошли, — тонкие пальчики скользят по коже, оставляя покрасневшие следы от ногтей. Не, ну она ведь в натуре нарывается. Ловлю её кисти у резинки боксёров. Понятно, что это так, баловство, но можно ведь и добаловаться.

— С огнём играешь, деточка.

— Солдат ребёнка не обидит, не? Или это не про тебя? — перед моим носом смачно лопается ещё один пузырь, окропляя сладостью. Софа резко выпрямляется. — В любом случае, мы закончили. Добби свободен, можешь немножко пожить для себя, — она пытается соскочить, но я удерживаю её на месте. Бледное личико, ещё не тронутое южным загаром, морщится. — Ты понежнее. Мне синяки не нужны.

— Начал не я. Или ты думаешь, что такие шалости проходят безнаказанно?

Худые плечи напрягаются. То-то же.

— И как стоит это расценивать?

Лежанка скрипит под заваленным на лопатки девичьим телом. Особых усилий не прилагаю, но фиксирую её так, чтобы она не смогла пошевелиться.

— Добрый совет на будущее, — теперь нависаю сверху я. Баш на баш. — Когда дразнишь, не перегибай палку. Может попасться тюфяк, а может достаться и кто-то вроде меня. И тогда придётся десять раз пожалеть, что при рождении на раздаче тебе не досыпали чувства самосохранения. Усекла?

— Усекла, усекла. Массажик сделаешь? Тоже видосик вышел бы что надо, только штатив надо чуть опустить.

Изумлённо моргаю. Не, слышали? Лежит ведь напуганная, но поражение не признаёт. Типа, я не я и хата не моя.

— Если раком нагну, тоже заснимешь?

— А ты не угрожай. Или делай, или слезай с меня, слоняра. Я девочка молодая, свободная, меня нагибать не надо. Сама в какую надо позу встану. Если захочу. А я не хочу. Ты меня не вдохновляешь.

Так… Я всё. На этом свои воспитательные методы объявляю закрытыми. Это не лечится.

— Ой-ей, что творится-то, — нас накрывает тень появившегося Чешира. Очень вовремя. — Не, вы видали? Средь бела дня разврат устраивают, — пародируя, видимо, сталинских бабулек насмешливо цыкает он.

— Вы бы хоть не на людях, — Агата как ни в чём не бывало скидывает полотенца и пляжную сумку по соседству, красуясь перед всеми бикини. — Номеров свободных полно, до вечера не появимся.

— И это они ещё на мои гормоны бочки катили, — изображает из себя незаслуженно оболганного Богдан, но видно, что больше гонится.

— Да вообще ни стыда, ни совести, — вторая сестрица тоже тут, правда выглядит менее довольной. Полагаю, потому что до сих пор имеет на меня виды. Во всяком случае, флиртовать не забывает. Если Арчи поблизости нет. А здесь-то его нет. Дворовый пёсель остался стеречь будку. Его греть косточки не пустили.

— Ой, заглохни, — огрызаюсь, выпуская Софу на свободу. — Тебе бы что-то вякать.

— Это ты мне? — Злата, в отличие от Ворошилова, оскорбляется всерьёз.

— А у нас тут кто-то ещё за стенкой вечно стонет и бога призывает? Нашлась верующая.

Я разнюхал, тройничком там не пахнет. Как-то запалил Агату с чаем и ноутом в дальней части дома. Пока эти кролики совокуплялись.

— Ну знаешь… — сердито тряхнув гривой, но не найдя что ответить, Тумасова гордо сваливает к бассейну, светя стрингами.

— Ты бы поласковей. Девушка всё-таки, — замечает Чешир.

— Да похрен.

Ну её. Пустышка. Сестра рядом с ней просто эталон нормальности. С ней и поговорить можно, а у этой айкью как у барашка.

— Чё-то ты агрессивный какой-то.

— Ясен перец. Обломали пацана с брачными игрищами. Но ты не грусти, пупсик. Как-нибудь обязательно повторим, — Каминских, вот зараза! Даёт деру, прежде чем успеваю дать ей по одному месту. Ладонь рассекает лишь воздух, не добравшись до желаемого. — Мазила, мазила, мазила! — по-ребячески приплясывая тормозят у телефона, на котором до сих пор откручивается время. — И-и-и… снято! Не забудь сбросить файл мне на мыло, — болтающая на её локтях накидка снимается окончательно и демонстративно швыряется мне в скомканном виде. — И посторожи, будь другом. Можешь прикрыться, а то там твои достоинства грозят шорты прорвать.