Книга Невеста против, страница 59 – Лика Вансловович

— Вас что-то беспокоит? — вежливо спрашиваю, наблюдая изменения в выражении ее лица.

— Ну что вы, герцог, со мной все в порядке! Я ведь далеко не в первый раз путешествую с очередным господином до его апартаментов! — с какой-то злой усмешкой отзывается моя спутница, и на несколько мгновений страх передо мной сменяется маской презрения.

— О чем-то подобном меня уже предупреждал господин Крайнов, — говорю ей, пожимая плечами и недобро прищуриваясь.

Графиня резко вдохнула холодный воздух, сверкнула на меня злым уничтожающим взглядом, а потом снова зажмурилась и вовсе отвернулась.

— К черту вас и вашего Крайнова, герцог, — сквозь зубы пробормотала она.

* * *

Избавившись от верхней одежды, девушка прошла в гостиную и застыла, волком глядя на меня из-под нахмуренных бровей. Мне не нравился этот взгляд, он раздражал и злил меня!

— Вы голодны, хотите чаю или, может быть …вина?

Она бледнее и качает головой в отрицательном жесте.

— Я ничего не хочу, оставьте свое напускное гостеприимство для другого случая, герцог! — отвечает графиня.

— Что ж, в таком случае Анна отведет вас в мои покои и поможет раздеться, — спокойно произношу я и оставляю девчонку наедине с только что подоспевшей горничной. Анна удивленно смотрит на меня, но тут же опускает взгляд, покорно приседает и спешит услужить гостье.

Внутри меня кипит и бурлит ярость. Не знаю, что именно становится причиной такой неоднозначной реакции на обычную, вздорную девчонку: мне хочется не то задушить ее, не то поцеловать…

Вино становится моим эликсиром, я чувствую, как раздражение и злость уходят. Мои мысли меняют свой ход, и теперь я предвкушаю хороший вечер в компании красивой и послушной графини Богдановой. Мне не хочется думать о том, кто она и какую связь имеет с мерзавцем Крайновым. Я хочу упиваться властью над чужой волей, воспользоваться ее слабостью и ни о чем не сожалеть после. Во мне не так и много человеческого и совсем не осталось благородства, но людям совершенно не за чем об этом знать!

Проходит час или, может быть, чуть больше. Я отдаю слугам последние распоряжения, откладываю в сторону переданные мне на балу бумаги и, прихватив с собой два фужера и бутылку хорошего Бургунского вина, иду в собственные покои.

Она заждалась меня? Все еще боится, или злость и обида перевесили чашу ее терпения.

Вхожу в спальню и почти сразу нахожу взглядом графиню в собственной постели. Признаться, она была удивительно хороша.

В одной лишь белоснежной сорочке из тончайшего шелка с россыпью пуговиц на груди, конечно, все они были застегнуты, подол она натянула, тщательно пряча свои ножки от посторонних глаз.

— Прошу прощение, что заставил вас ждать, графиня, — вежливо улыбаясь, произношу я.

Она встрепенулась, в глазах, влажных и грустных, снова появился знакомый блеск: она боялась меня и явно пыталась отрицать в себе этот страх. На мои слова она ничего не ответила, но спустила ножки на ковер и поднялась с постели, упрямо глядя мне в глаза.

«Пытаетесь разглядеть в них душу, графиня? Напрасно!» — улыбаюсь я своим мыслям.

Я становлюсь прямо напротив. Слегка склоняюсь, чтобы поставить фужеры на прикроватную тумбу. Она вздрагивает, когда я оказываюсь слишком близко и задерживает дыхание. Я спокойно выпрямляюсь и приветливо улыбаюсь.

— Выпьете со мной вина?

Она снова качает головой и морщит лоб.

— Ни за что! Я не пью вино… больше никогда, оставьте эту затею, герцог!

Что-то в ее лице выдает сильнейшее напряжение и волнение. Не ожидал такой реакции. «Почему бы не расслабиться и не успокоить нервишки, графиня?» — прикусываю губу, рассматривая симпатичное бледное личико.

Пожимаю плечами. Убираю бутылку и делаю то, чего мне давно так хотелось: тянусь к ее волосам, чтобы вытащить гребень и несколько шпилек.

Темные локоны несколько коротковатых, но так очаровательно вьющихся волос рассыпаются по плечам. Она окончательно превращается в невинного и крайне соблазнительного ангелочка.

Я вижу, как часто поднимается ее грудь, как дрожит тонкая венка на шее, как расширяются ее зрачки, и не могу отвести глаз от слегка распахнутых розовых губ.

Почему именно она? Что же позволяет этому подлецу добиваться расположения красивых и юных дам с такой поразительной легкостью? Ради него они готовы рисковать и жертвовать всем: семьей, честью, репутацией. А я, чтобы получить то же самое, вынужден идти на шантаж?

Во мне снова просыпается что-то злое и опасное, в голове звучит заливистый смех Амалии. «Ты жалок, Олли!» — насмешливо твердит супруга.

— Расслабьтесь, графиня, вы слишком напряжены! Я так сильно пугаю вас? Позвольте напомнить, что вы здесь по собственной воле! — я склоняю голову и продолжаю разглядывать девушку, не сдерживая голодной улыбки.

— Я не боюсь вас! — отвечает она и храбрится, поджимая губы, сверкая острым предупреждающим взглядом.

— Вот как? — улыбаюсь еще шире и тянусь к тонкой шее, запускаю руки в ее волосы и резко тяну на себя.

Она удивленно вскрикивает и смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

— На самом деле мне нравится ваш страх! — шепчу ей прямо в губы.

«Олли, ты просто безнадежен! Она вот-вот сбежит от тебя, милый!» — голос Амалии сочится детской радостью и восторгом.

Я не пытаюсь прогнать ее из своей головы, мне хочется проучить мерзавку и доказать, что она не права, заставить ее смотреть, как я в очередной раз забываюсь в объятиях другой женщины.

Графиня тем временем бледнеет еще больше, ее глаза вновь наполняются живым светом, обжигающим пламенем ярости. Она пытается освободиться и хватает мою руку, тянет ее вниз, намереваясь выпутать из густых волос.

— Вы просто отвратительны, — шипит девчонка.

Я разжимаю пальцы, но лишь для того, чтобы скользнуть по тонкой бархатной шее к острым ключицам, а потом одним резким движением разрываю ворот ее сорочки.

Перламутровые пуговицы сверкающими каплями рассыпаются по полу, Графиня испуганно вскрикивает и прижимает руку к груди.

— Я ненавижу вас, герцог! — с чувством произносит девушка, но самообладание ее подводит, и она всхлипывает на последнем слове.

— Неужели? Интересно, почему? — насмешливо спрашиваю я. — Быть может, граф обращался с вами слишком трепетно и бережно? Вы ожидали чего-то подобного и от меня?

— О да, он, определенно, куда более талантлив, чем вы, — заверяет меня эта маленькая пигалица. Очевидно, ее злость на какое-то время одерживает верх над страхом.

Я смеюсь, хотя выходит это у меня как-то не слишком искренне и весело. Смех быстро обрывается, взгляд опускается ниже линии подбородка, скользит к разорванному вырезу сорочки… Теперь мне совсем не до веселья! Торопливо стягиваю рубашку через голову и снимаю брюки, вплотную приближаюсь к постели, продолжая жадным взглядом изучать контуры женского тела, дурацкая сорочка длиною почти до пят не могла остановить меня.