Онлайн книга «Уплыть за закат. Жизнь и любови Морин Джонсон. Мемуары одной беспутной леди»
|
– Дональд, ты, пожалуйста, потом вернись сюда, а ты, Присцилла, сообрази что-нибудь на ланч, – думаю, к полудню они все погрузят. Но не готовь ничего такого, что не может постоять на огне и подождать. – Да, мама. – Это было чуть ли не первое слово, которое она вымолвила с утра. Она делала то, что я ей велела, но инициативы не проявляла, между тем как Дональд работал с интересом. Они уехали. Дональд вернулся к полудню, когда рабочие как раз сделали перерыв на обед. – Придется подождать, – сказала я. – Они еще не со всем управились. Куда ты девал Принцессу? – Закрыл пока в своей ванной, поставил ей туда песок и еду. Она возмущается. – Придется ей на время с этим смириться. Дональд, какая муха укусила Присциллу? Весь вечер и все утро она ведет себя так, будто кто-то – скорее всего, я – сломал ее любимую игрушку. – Да ладно, мать, она всегда такая. Не обращай внимания. – Придется ей перестать быть такой, Дональд, если она хочет здесь жить. Я не стану подлаживаться под ее настроение. Всем своим детям я старалась предоставить полную свободу при условии, что они будут цивилизованно вести себя с другими людьми, в особенности с членами своей семьи. Любой человек в любых условиях должен вести себя цивилизованно, то есть соблюдать вежливость и всегда сохранять хорошее настроение, хотя бы и притворное. Исключений тут нет и скидки на возраст не делается. Не можешь ли ты повлиять на нее? Если она будет дуться, я вполне могу прогнать ее из-за стола и не думаю, что ей это понравится. – Факт, что не понравится, – невесело усмехнулся Дональд. – Так, может быть, ты ей скажешь об этом? От тебя ей будет не так обидно это услышать. – Может быть. – Дональд, как тебе кажется, я сказала, сделала или потребовала от нее что-нибудь такое, что вызвало ее обиду? – Да нет… – Скажи откровенно, сынок. Ситуация скверная, и не надо ее осложнять. – Ну… ей не нравится, когда ей приказывают. – Что именно из моих приказаний ей не понравилось? – Ну… она здорово расстроилась, когда ты не позволила ей выбирать, в каком доме мы будем жить. – Это был не приказ. Я просто сказала, что это мое дело, а не ее, – и так оно и есть. – Ну а ей это не понравилось. И еще она не хочет идти к врачу, чтобы он в ней ковырялся, как она говорит. – То есть на гинекологический осмотр. Да, это действительно был приказ, притом не подлежащий обсуждению. Ну, а ты как думаешь – правильно я поступила, послав ее на гинекологический осмотр, или нет? Твое мнение на меня не повлияет, но я хочу его знать. – Ну… Не мое это дело. – Дональд. – Ну, ладно, – наверное, девчонкам такие осмотры нужны. Чтобы доктор узнал, здоровы они или нет. Наверное, так. Но ей это точно не нравится. – Да, девчонкам нужны такие осмотры для их же блага. Мне самой не нравится эта процедура и никогда не нравилась, а уж меня осматривали столько раз, что я со счету сбилась. Но никуда не денешься – это все равно что чистить зубы. Так что я смирилась, и Присцилле тоже придется смириться, и никакой чепухи на этот счет я от нее не потерплю. – Я вздохнула. – Постарайся ей это внушить. Свезу-ка я тебя назад к ней и оставлю там, пока они обедают, а сама быстренько вернусь сюда, а то что-нибудь уедет не в том грузовике. Переехали мы около двух, и я следила за разгрузкой с сэндвичем в руке. Фургон отчалил после пяти, и прошло еще какое-то время, пока мы не привели все в норму – если можно назвать нормой, когда задний двор завален картонными коробками, одежда кучами лежит на кроватях, а книги засунуты на полки в произвольном порядке, лишь бы убрать их с пола. Не Бедный ли Ричард [138] сказал, что два переезда равны одному пожару? А наше переселение было еще из легких. К восьми я кое-как покормила ребят ужином, который мы ели в тишине. Присцилла все еще дулась. После ужина я позвала всех в общую комнату – пить кофе и обмывать дом. Налила всем по рюмке ликера – с него не опьянеешь, раньше тебя стошнит. – С новосельем, дорогие. – Я пригубила свою рюмку, Дональд тоже, Присцилла не притронулась к своей. – Я не пью, – решительно заявила она. – Это не выпивка, дорогая. Это церемония. Когда предлагают тост, а ты пить не хочешь, достаточно будет поднять бокал, сказать «О да!», поднести к губам, поставить его и улыбнуться. Запомни – пригодится на будущее. – Мама, нам надо серьезно поговорить. – Пожалуйста, я слушаю. – Мы с Дональдом не сможем здесь жить. – Мне жаль это слышать. – Мне тоже жаль, но это правда. – Когда вы уезжаете? – Ты не хочешь знать, почему мы уезжаем? И куда? – Ты сама скажешь мне, если захочешь. – Потому что с нами тут обращаются как с заключенными! Я не ответила, молчание затянулось, и наконец дочь спросила: – Хочешь знать, что нас возмутило? – Скажи, если хочешь. – Скажи ей ты, Донни. – Нет, – возразила я. – Если у Дональда есть свои жалобы, я выслушаю его. Но твои жалобы он излагать не будет. Ты присутствуешь здесь, я твоя мать и глава семьи. Если хочешь жаловаться, жалуйся сама. Не впутывай сюда брата. – Вот-вот! Приказы! Сплошные приказы! Ничего, кроме приказов, как будто у нас тут тюрьма! Я три раза повторила про себя мантру, которой научилась во время Второй мировой войны: «Nil illegitimi carborundum!» [139] – Донни! – Присцилла, на что жалуешься ты? Кроме того что вынуждена подчиняться приказам? – Мама, ты… с тобой бесполезно говорить! – А ты и не говорила. Я иду спать. Если уедете до того, как я встану, оставьте, пожалуйста, ключи на кухонном столе. Спокойной ночи. – Спокойной ночи, мама, – ответил Дональд. |