Книга Только ты и я, страница 12 – Лор Ван Ренсбург

Другое дело – те шесть месяцев, которые они провели вместе. Он отлично их помнит, помнит почти каждый день и каждую минуту.

– Если не ошибаюсь, когда мы с тобой впервые встретились, ты как раз читала Сильвию Плат…

Появление Элли в его жизни сопровождалось буйством стихий, словно она была богиней или мифическим существом. В тот день Стивен сидел в своем любимом кафе и, не обращая внимания на черные тучи и раскаты грома за окном, просматривал стопку студенческих работ, которые ему предстояло оценить. Как и всегда, больше других его огорчила работа Стюарта Уинтропа. Он как раз подумал, что, если бы не состояние родителей, парень давно бы вылетел из университета, когда дверь кафе отворилась и жестяная дробь дождевых капель на мгновение стала громче.

Она вошла, промокшая до нитки, и, не обращая внимания на сбегающие с одежды потоки воды, обвела взглядом зал то ли в поисках знакомого лица, то ли просто свободного столика. Пока она нерешительно мешкала на пороге, Стивен успел оценить и ее просвечивающие сквозь намокшее платье гру́ди, и стройные ноги, облепленные прилипшим к ним подолом, и даже темную родинку – точнее, призрак родинки, – которая темнела сквозь ткань чуть ниже ключицы. Помнится, Стивен даже подумал, какова эта родинка на ощупь – гладкая или, наоборот, приподнятая.

Свободных столиков в кафе не было, а остальным посетителям, занятым собственными важными беседами, было наплевать на промокшую девушку, которая по-прежнему стояла на пороге кафе, откровенно сексуальная и в то же время хрупкая и ранимая. Подобный коктейль неизменно действовал на него неотразимо, поэтому Стивен поднялся со своего места и, выдвинув из-под стола свободный стул, жестом пригласил незнакомку сесть. Еще раз окинув взглядом зал, девушка досадливо скривила губы и только потом решилась принять приглашение незнакомого мужчины. Она уже сидела за столом, когда официантка принесла ей полотенце, чтобы вытереть лицо. Девушка взяла его обеими руками и тут же уронила на пол насквозь промокший томик стихов Сильвии Плат.

Стивен быстрым движением сдвинул свои бумаги на угол стола.

– Извините, я, кажется, намочила ваши документы, – сказала девушка, и ее бледные щеки окрасились в очаровательный нежно-розовый цвет. Подняв руки, она продолжала промокать полотенцем волосы, словно не замечая, какое впечатление производит на Стивена ее ставшее почти прозрачным от воды платье.

– Ничего страшного, – сказал он и улыбнулся.

– А что это у вас? – спросила она, кивая в сторону стопки бумаг.

– Студенческие работы. Я – профессор литературы.

– О-о!.. Я тоже учусь – пытаюсь получить степень магистра сравнительного литературоведения ^[7] в Университете Нью-Йорка.

Потом они немного поговорили о Сильвии Плат и о своей общей любви к книгам. Она внимательно слушала все, что он говорил, то складывая, то снова разворачивая бумажную салфетку. Стивену она казалась робкой, застенчивой и немного отстраненной, и это его буквально пьянило. Ее реплики были уклончивыми и в то же время исполненными интереса, и эта смесь заставила его кровь быстрее побежать по жилам.

Он понял, что должен непременно увидеться с ней снова. Увидеться и сделать ее своей.

Сейчас Элли смотрела на него с той же сдержанной серьезностью, как в тот день в кафе. Иногда Стивен даже думал, что она каким-то образом его околдовала, и это его немного пугало, однако вожделение каждый раз оказывалось сильнее страха. Поддавшись внезапному порыву, он резко остановился и, обняв, прижал к себе, чтобы поцеловать. Ее щеки и нос показались ему ледяными, но губы, до которых он в конце концов добрался, сдвинув несколько витков шарфа, были, как всегда, горячими и мягкими.

– Я помню, однажды ты сказала, что ненавидишь свое имя, – проговорил он, разжав объятия.

– Ненавижу. Ну и что?

– По-моему, Элли – нормальное имя.

Она пожала плечами.

– Это имя больше подходит маленькой девочке лет десяти-двенадцати, ты не находишь? – На этот раз уже она обвила руками его шею.

– Даже не знаю… Мне, во всяком случае, оно нравится.

– Что ж, уже хорошо, что оно нравится хотя бы одному из нас. Кстати, ты однажды тоже сказал, что твое имя тебе не нравится.

– Неужели ты помнишь?..

– Я помню о тебе все. – Элли засмеялась. – Но ты тогда не объяснил – почему. Что плохого в том, чтобы называться Стивеном?

Он покачал головой. Стивен терпеть не мог не свое имя как таковое, а то, что́ оно воплощало. Стивен было похоже на имя его отца, Стюарта, настолько похоже, что их легко можно было перепутать. Кроме того, оно напоминало ему о том, что он, по-видимому, был недостаточно хорош, чтобы удостоиться титула Стюарта Хардинга-младшего. Отец, во всяком случае, не упускал возможности напомнить сыну о том, что ему никогда с ним не сравняться и что он всегда будет лишь его бледным подобием. Так было, например, на традиционном летнем барбекю, которое родители Стивена устраивали каждый год. В тот год он как раз поступил на первый курс, и мать с гордостью сообщила гостям, что ее сын получил за отборочный тест ^[8] одну тысячу четыреста восемьдесят четыре балла. «Действительно неплохо, но все же на пятьдесят баллов меньше, чем было в свое время у его отца, – пошутил тогда Стюарт, пожалуй чересчур сильно сжимая плечо Стивена. – Но мы все равно им гордимся», – добавил он и похлопал сына по спине. Это был комплимент, но Стивену он показался горьким, как милостыня, как подачка. А к концу барбекю испытанное им унижение превратилось в острую боль, когда он заметил, что отец уединился в беседке с его девушкой. Сосредоточенно подавшись вперед, Стюарт Хардинг что-то ей говорил, поигрывая надетым на мизинец перстнем с печаткой, а девушка улыбалась и смотрела на него с обожанием.

С тех пор прошло почти двадцать лет, но боль от обиды до сих пор не притупилась.

– Ты права. Стивен звучит гораздо лучше, чем Элли. – Он самодовольно усмехнулся.

– Могло быть и хуже.

– Как так?

– Ты мог бы прозываться Стюартом-младшим.

Стивен снова поцеловал ее, прерывая разговор, который принимал неприятный оборот и мог завести неизвестно куда. Зато поцелуй вышел что надо. Это был один из тех поцелуев, которые длятся и длятся, укрепляя связь между людьми. Которые открывают новые горизонты. Танец сцепившихся языков, костяное постукивание зубов… Хоть и без слов, ее рот красноречиво говорил ему о том, как сильно он ей нравится и как крепко она его любит или почти любит. Они еще никогда не произносили этого слова вслух, но каждое их прикосновение друг к другу недвусмысленно свидетельствовало о том, что за их взаимным желанием стоит нечто большее, чем просто секс.