Онлайн книга «Кричи громче»
|
– Орешь! Третье «входящее» отчего-то пугает меня. Вздрагиваю, встречаясь с Яром глазами. – Кто тебе пишет столько? Резко поднимает лежащий на траве мобильник, с явным намерением самостоятельно проверить мою почту. – Не смей читать мои сообщения! Сейчас же отдай! Бросаюсь на него, в тщетных попытках выхватить телефон. – Славик? Чё за хрен с горы? – Не твое дело! – Мое! Еще как мое, бл*дь, – злится Градский. – «Чем занимаешься, зайка?» Чё за на х*й «зайка»? – Отдай немедленно! Ты не имеешь права! – Отдам, – заверяет. – Пробью локализацию и отдам, – холодная решительность тревожит до чертиков. Что удумал? – Даже в номер тебя провожу, зайка. – Я сказала, отдай… Хочу повалить его на землю, вместо этого каким-то образом сама оказываюсь на спине под Яриком. Телефон отлетает куда-то в кусты, но еще светит какое-то время. – Хочу твой рот, святоша! Он постоянно говорит какие-то непристойности. Только сейчас… Проблема в том, как именно он произносит эту фразу. И как смотрит. Буром на меня прет. Прижимается лицом к моему лицу. – Совсем уже… – закончить не могу. Слов и дыхания не хватает. Не понимаю, что происходит. Почему так сильно колотится сердце? Что-то изменилось? Подсветка тухнет, но темнота больше не спасает. Усиливает волнение. Собираю все внутренние ресурсы только для того, чтобы дыхание оставалось более-менее нормальным. – Отпусти. Ты испачкаешь меня, – в заметавшейся буре мыслей лишь это могу собрать в разумное предложение. – Платье светлое… – Конечно, испачкаю, – приглушенно выдыхает Ярик. – Сто пудов, испачкаю. Становится все труднее дышать. Не уверена, что виной тому вес Града. Он тяжелый, но… Я как будто вторично это рассматриваю. Слишком много процессов происходит внутри меня. Обозначить никак не получается. Полнейший хаос. – Ярик, ты что… – голос запыханно звучит, но больше все же испуганно. – Пожалуйста, пойдем в номер. – Будешь со мной спать, пойду. – В одной кровати? – Да. – Ни за что! Паузу, которая возникает между нами после этого, иначе как звенящей тишиной не охарактеризуешь. Еще одно странное светопреставление [9]. – Окей. И вдруг касается пальцами моих губ. Зачем? Сминает, медленно двигая ими из стороны в сторону. Мое сердце в горло толкается. В голову приходит нелепейшая мысль: захлопнуть рот, чтобы не выпрыгнуло наружу. Только пошевелиться я в любом случае не могу. А когда Ярик своими губами касается моего подбородка, и вовсе дышать перестаю. Кусает. Хорошо, что кусает. Боль отрезвляет, хоть и не умаляет волнение полностью. Злюсь, боюсь и… еще что-то – одновременно. – Подъем, – оповещает Град. Поднимается сам и меня дергает за плечи. – Пошли. – Куда? – пищу, когда на освещенной аллее оказываемся. – Провожу тебя, ты же хотела. Слишком спокойный. – А ты? – едва поспеваю шагать. – Телефон утром верну, ок? – Что? Нет, конечно… Ярик… Ярик, что ты собираешься делать? – То, что надо. – Ну, ты совсем, что ли? – борюсь с желанием расплакаться. – Ты пьян. Мы в чужой стране… Пожалуйста, не ходи никуда. Пожалуйста! – Не пойду. – Я только с тобой… – Что? – тормознув, впивается взглядом в мое лицо. Качаемся, потому что Яр твердо на ногах не стоит. Ведет его, настолько пьян. – Все. Не знаю, как еще объяснить. Не знаю… – Ну, да, – смеется с каким-то разочарованием. – Давай, зайка, койка остывает. Вприпрыжку. Времени нет. – Ярик… – Через пару часов встретимся. Открывая дверь, заталкивает меня в дом. – Я закричу. Всех подниму, – шиплю, отчаянно хватаясь за его руку. – На весь комплекс заору. – Заорешь, поцелую! Замолкаю. Нет, резко захлопываю рот. Яр лишь вскидывает подбородок, поджимает губы и качает головой. Резко разворачивается, а я, заторможенно разбиваясь в безумной гамме странных эмоций, гляжу, как он уходит в темноту. Спала плохо. Просто ужасно. Больше ворочалась. Прислушивалась к каждому шороху и на часы поглядывала. Измаявшись, даже в комнату Ярика пробралась. Надеялась, что пропустила, как он вернулся. Но Града там не было. Забравшись в его постель, ждала до рассвета. Напрасно. Утром нам сообщили, что Яр арестован, а Славику, парню, с которым я познакомилась на территории отеля, наложили шину на челюсти и девять швов на рассеченную бровь. В шоке были все: родители Ярика, мои мама с папой. Все, кроме меня. Я злилась. Это яростное негодование стерло что-то новое и хорошее между нами. На первых порах даже злорадствовала, что Градскому грозит пятилетняя депортация. – Как так можно? А если бы ты его убил? – Не твои проблемы. – Не мои? Ну и катись ты… Достал! Очень долго Израиль для меня ассоциировался с весьма неприятными эмоциями. Старалась не вспоминать. С Яриком, конечно, помирились, но никогда не обсуждали произошедшее. Сейчас же, в бункере, печальный исход канул в небытие. Провалился в памяти. Наружу поперли другие ощущения. Именно тот момент, когда мы лежали с Градским в кустах. Все-все, что я тогда почувствовала: физически и эмоционально. – Я думала, ты не помнишь, – повторяю, касаясь губами его подбородка, как он тогда моего. Кусаю. – Помню, – в тон мне повторяет. – Поцелуй меня так, как хотел тогда, – шумно дыша, прошу я. Яр издает какой-то звук: то ли хмыкает, то ли горло прочищает. И заваливает меня на спину, подобным образом нависая сверху. – Хочу твой рот, святоша. Накрывает. Запечатывает. Самозабвенно целует. Я не сразу и отвечать решаюсь. Позволяю ему реализовать давнее желание, попутно восполняя собственные неосознанные фантазии. Я бы испугалась тогда и замерла бы точно так же. Впустила бы его, пребывая в растерянности и будоражащей топи волнения. Впустила бы… Все позволила. Не оттолкнула. Затрепетала бы всем телом. Обняла дрожащими руками. Прижала бы крепко-крепко. Не отпустила бы. Не отпустила бы… Трогая кожу и волосы на затылке, вдыхала бы его запах. И пробовала бы его вкус. Пробовала бы… Медленно, осторожно и нежно. Вбирая в себя все, что можно. Все, что даст. |