Онлайн книга «Улей 2»
|
Внутри нее застывает безумная смесь страха и сожаления. Она до ужаса боится, что все бесповоротно испортила. Ищет в глазах Адама ответы на вопросы, которые ее сознание буквально кричит ему через тишину пространства. «Скажи, что я все еще нужна тебе». «Я все еще твоя?» «Пожалуйста, скажи…» «Скажи хоть что-нибудь!» «Будешь ли ты любить меня плохой?» «Будешь ли ты любить меня любой?» «Пожалуйста, не отворачивайся от меня… Пожалуйста». «Пожалуйста…» Каким бы хладнокровным, неприступным и даже жестоким не был человек, наступает тот самый момент, когда ему становится страшно, он готов молить о прощении. Он готов сделать все, чтобы быть услышанным и понятым. Когда надежда медленно и мучительно умирает внутри Евы, лицо Адама смягчается. Прежде чем она понимает, что он собирается делать, парень пересекает комнату и приседает перед ней, заглядывая в глаза. — Ты в порядке? Все еще чувствуя себя мерзким уродливым существом, она готова расплакаться. Но боится того, что на фоне всех событий это будет выглядеть фальшиво, как манипуляция с ее стороны. Типа «пожалейте меня, бедную-несчастную». Кроме того, девушка не может не думать о том, что Марк Дмитриевич прав. Адам из-за нее может пострадать. Она должна все вспомнить. Но как ей вернуть память? — Ева? Скажи что-нибудь. Ладонь Титова касаетсяее щеки. Пальцы ласкают холодную бледную кожу. — Ева? — тон голоса необычайно мягкий. Ей же хочется провалиться сквозь землю. Исчезнуть. Но, к сожалению, это невозможно. Приходится столкнуться с последствиями своего поступка. — Прости. Ей, возможно, плевать на то, что думают остальные Титовы. Она переживает лишь о том, чтобы не разочаровать Адама. «Ладно…» Еще ей страшно посмотреть на Софию. Она знает не понаслышке, насколько слепо ребенок верит в правоту своего родителя. Как отчаянно он способен его защищать… «Боже…» — Простите, — это слово со скрежетом покидает ее губы. — Мне очень жаль. Я не знаю, как это получилось… Набравшись храбрости, смотрит в глаза девочки, буквально умоляя не спешить ее осуждать. — Я… Я не знаю… Что-то взорвалось внутри меня… Это было… больно и обидно… Но я понимаю, что не должна была… Понимаю, что не права. — Ладно. Перестань. Хватит волноваться, — спокойно просит ее Адам. — Мы все вышли немного из себя… Было сложно сдержаться. Он находит для нее оправдания, но достойна ли она их? — Ох, Ева, дорогая… Мне так жаль, — Диана садится на диван рядом с ней и крепко обнимает ее поверх плеч. — Ты не должна извиняться. Марк перешел границу. Он ненавидит твоего отца, но тебя совсем не знает. И слушать то, что он говорил, было на самом деле ужасно. Но в его словах была как минимум небольшая часть правды. «Ты себя не знаешь». — Пожалуйста, не расстраивайся. Невзирая на все… Невзирая на то, что Марк ушел, — Диана опускает глаза, и Ева понимает, что ее это расстраивает больше, чем она хочет показать. — Несмотря на это, мы все еще собираемся хорошо встретить новый год. Софи садится с другой стороны дивана. Читая поддержку в глазах Адама, пожимает плечиками и едва слышно вздыхает. Поднимая руку Евы, крепко сжимает ее своими ладошками. — Папа все равно редко бывает дома. Наверное, ему снова пришлось срочно уехать в командировку. В Турцию. Или в Болгарию… Может, в Грузию? — бегает взглядом от одного взрослого к другому в поисках помощи. — Он совсем недавно туда летал. Да, мам? Правда же? — Да, Соф. Правда. Приглаживая пальчиками холодную кожу Евы, смотрит на нее с добротой и удивительным снисхождением. — Я не злюсь на тебя, — очень тихо, едва слышно произносит девочка ту часть, что предназначена лишь для Евы. Только дети могут так легко закрывать глаза на недостойное поведение взрослых. И это не продуманный аванс, они не швырнут эти поступки вам в лицо, когда им этого захочется. Они перешагивают этот барьер раз и навсегда. — Ты написала письмо Деду Морозу? Что ты попросила? Еве страшно не хочется быть злой в глазах этого маленького человечка. Именно поэтому она заталкивает все свои переживания на задний план и пытается улыбнуться. — Хммм… К сожалению, я не успела придумать, что хочу. Глаза Софии становятся огромными. — Как так? Я заказала сразу два подарка! Если бы я знала, что ты не успеваешь, то написала бы за тебя. — И что же ты попросила? — Путешествие в Диснейленд и отпуск для мамы, — с гордостью оповещает девочка. — О-о… А я ведь тоже там не бывала… — А я был, — включается в разговор молчаливый Герман. Он втискивается рядом с Софией, хотя места на диване, вроде как, уже нет. — Самый крутой аттракцион там — Пираты Карибского моря. Марина Станиславовна с Терентием Дмитриевичем обмениваются улыбками. Впервые Ева чувствует такую странную и такую колоссальную поддержку от людей, которых она не знает. — Я слышала об этом! — восторженно заявляет Софи. — Там на корабле настоящий Джек-воробей… — Не настоящий, конечно, — важно заявляет Герман, чем изрядно разочаровывает девочку. — Это же всего-навсего аттракцион. — Не настоящий? А хоть сильно похож? Нахмурив лоб, Герман колеблется с ответом. — Сильно, — выдает, не желая расстраивать Софию еще больше. — Ух, ты! — хлопает она в ладоши. И тут же пристает к нему с новыми расспросами. — А расскажи еще что-нибудь! Какие там еще крутые аттракционы есть? — Нууууу… Большая Гремящая Гора. И правда, такой грохот! Пески, ковбои, койоты… И настоящие змеи! — Вау! — воскликнув, София пищит, ежится и сильнее сжимает руку Евы. — Адам, Адам? Ты слышишь? Правда, круто? — Да, малыха, круто, — подмигивает ей брат. — Поедем? Поедем? Адам? Мам? Дядя? — бегает глазами от одного к другому. — Все вместе! И ты, конечно, — спохватившись, гладит Еву по руке. Хоровод добродушного смеха снимает остатки напряжения. — Ну, — щелкнув языком, Диана принимает задумчивый вид. — Посмотрим. Ты же просила у Деда Мороза… — Ой, Божечки, — восклицает София, выпуская руку Евы и складывая ладошки перед собой. Это выглядит настолько мило и забавно, что девушка не может сдержать смех. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — тараторит, четко выговаривая «й», которую обычно все глотают. |