Книга Успех или борода, страница 67 – Пенни Рид

– Ты был эротоманом?

Я нахмурился от ее вопроса – как-то не задумывался об этом, – но все же возразил:

– Да нет, вряд ли. Я пристрастился к стилю жизни, подразумевавшему одноразовые отношения. «Пристрастился» – не совсем правильное слово: скорее просто не знал ничего другого. У «Железных призраков» пользоваться общими женщинами считалось в порядке вещей. Когда я завязал, мне пришлось ломать не одну привычку, а все усвоенные нормы. Я бросил пить, бездельничать, угонять машины, мошенничать, обманывать. Я окончил школу, пошел работать и каждую ночь ночевал дома, как паинька, пока не сформировались новые привычки вместо старых. Пока я не начал себе доверять.

– А сейчас ты пьешь?

– Да, но не до одури, как раньше.

– А когда ты снова начал куда-нибудь ходить по вечерам?

– Да уже пару лет, но не каждый вечер и не по злачным местам, где меня гарантированно ждут неприятности.

Сиенна пристально глядела на меня с ковра, задумчиво морща лоб.

– Ты умеренно выпиваешь, умеренно гуляешь, так почему же ты не стал умеренно встречаться?

– Потому что алкоголь и загулы имели последствия только для меня. А умеренно встречаться, по твоему выражению, чревато возможностью задеть чьи-то чувства.

В ее глазах появилось понимание:

– Ты не хотел подавать ложные надежды.

Я кивнул, потому что Сиенна попала в точку.

– То есть ты хочешь сказать, что за последние пять лет не встречал женщины, которая тебе понравилась?

– Женщин-то я встречал, и немало, но всякий раз решал еще немного подождать. А когда намеки становились чересчур прозрачными, я тут же бросал эту канитель.

Ее красивые глаза расширились и стали почти круглыми:

– А со мной?

– С тобой все иначе.

– Почему?

Я загляделся в ее темные глаза. Можно сказать, утонул в них.

Когда пауза затянулась, я наконец признался:

– Честно, не знаю. Просто ты такая, и все. Все, что в тебе есть, не позволяет уйти от тебя или забыть.

Это была правда.

Щеки Сиенны прелестно заалели при этих словах.

– Джетро… – она произнесла мое имя нежно и приподняла подбородок, будто желая меня поцеловать, но я отодвинулся.

– Это не все.

– Не все? – Глаза цвета красного дерева снова округлились, а соблазнительные губы сложились в пухлое «о». Мне пришлось закусить свою губу, чтобы не начать покусывать губы Сиенны.

– Да, – решительно кивнул я и скрипнул зубами, делая над собой волевое усилие. – Я уже давно решил, что не стану… Что следующей женщиной, с которой я займусь любовью, будет моя жена.

Глаза у Сиенны стали просто нечеловечески огромными. Видя, что я не шучу, она дернулась назад и сбивчиво заговорила:

– Но как же… но что же… а вот это… – На секунду разучившись говорить связно, она кое-как показала на свое тело и выпалила: – А тогда что это сейчас было?

Я изо всех сил старался не улыбнуться, потому что удивленная Сиенна выглядела невероятно хорошенькой.

– Третья база.

Она зарычала, приподнялась на локте и ткнула пальцем мне в грудь:

– А я называю это упоительной любовью, пижон!

– Не стану спорить, это было упоительно, но я говорю о хоум-ране ^[19], и ты это понимаешь.

Я старался говорить убедительно и мягко, потому что Сиенна находилась на грани настоящей ярости – ее глаза сверкали и метали молнии. Я потянулся к ней. Она попробовала отодвинуться, но я не разжал объятий.

Приложив ее ладонь к своей груди, там, где сердце, я выложил все начистоту:

– Я все сильнее люблю тебя, Сиенна. Впервые я почувствовал что-то этакое, когда помогал тебе спускаться из пикапа в первый день, как ты заблудилась. Ты коснулась моей руки, и тут-то все и произошло, как хочешь, так и назови. Я попался и до сих пор как на крючке. Пусть моя клятва – всего лишь линия на песке, но мне нужна эта линия, чтобы идти прямо и не отклоняться. Желание подождать не означает, что я не хочу тебя.

– Знаю, – нехотя признала Сиенна, и я увидел, что она оттаивает. На ее лице читались беспомощность и надежда. – Но ты – воплощение зла, потому что говоришь мне это только сейчас, когда я без тебя тоже уже не могу.

Укол сожаления – или беспокойства, что я все-таки невольно обидел ее, – заставил меня нахмуриться, и я немного отодвинулся.

– Понятно.

Сиенна обеими руками схватила меня за рубашку и подтянула к себе:

– Нет, нет, нет. Ты никуда не пойдешь, даже не думай.

– Я и не собирался, – хрипло ответил я, откидывая волну густых волос с ее плеч и стараясь подавить желание навить их на пальцы и потянуть, а потом припасть к открывшейся шее и укусить, оставив след на ее навсегда поцелованной солнцем коже. – Мне просто неловко, если ты решила, что я сознательно ввел тебя в заблуждение.

– Не извиняйся, – покачала она головой. – Когда бы ты смог рассказать это раньше?

– Твое понимание для меня бесценно.

Ее рот приоткрылся, но губы снова сомкнулись. Сиенна долго смотрела на меня и наконец сказала:

– Я понимаю, но не очень. Поскольку ты в серьезных отношениях – раз уж мы обсудили возможность остаться вместе навсегда, я бы назвала это серьезными отношениями, – я не вижу необходимости ждать до свадьбы. Но, учитывая, что ты рассказал мне о своем прошлом, я догадываюсь, что ты не очень доверяешь себе. Поэтому ты и провел эту, как ты говоришь, черту на песке.

Моя ладонь скользила по ее роскошному телу, распаляя и мучая мою страсть, пока пальцы не коснулись обнаженного бедра.

– Я принял такое решение, чтобы не заставлять больше никого страдать.

– Ну да, да, пусть так. В это я даже готова поверить. Закрыв для себя тему секса, уже не будешь думать нижней головой. – Сиенна прищурилась. – Но ведь это еще и способ самому избегать страданий. Это помогает не терять головы и не вступать в отношения, потому что ведь и тебя могут бросить.

Я уставился на нее. Слова Сиенны попали в яблочко и вызвали довольно болезненный отклик. Сначала я хотел возразить, что вовсе не пытаюсь себя защитить, глупости все это. Но принесенная мною жертва вдруг показалась мне простым эгоизмом.

Но чем дольше Сиенна смотрела на меня, безмятежно и терпеливо, тем больше до меня доходило. Мне льстило сознание, что за прошедшие пять лет я сто раз мог завязать прочные отношения, но это же неправда. Во мне изрядный процент эгоизма и самоуверенности, граничащей с надменностью; если хорошенько задуматься, какая стоящая женщина стала бы со мной связываться, разве что интрижки ради?