Онлайн книга «Поцелуй зверя»
|
— …заметил тебя на празднике, когда община справляла Корочун. Я давно хотел там оказаться… Кстати, а что ты там делала? — он подозрительно сощурил красивые глаза. — Не важно, — ответила Юлия. — Так… развлечься пыталась. Он вздохнул с видом, ясно говорившим: «Не хочешь рассказывать — не надо…» И, вероятно, решил сменить тему на время. — Как тебя зовут? — А тебя? — Марк, — он снова раздраженно щелкнул пальцами. Пальцы у него были очень белые, тонкие и длинные, как у музыканта или у аристократа. Юлия подумала, что на них должны отлично смотреться перстни. — Я Марк. А ты? Ну, слава богу. Юлия облегченно вздохнула. Необычное имя, но, по крайней мере, человеческое. Она уже ждала, что сейчас услышит нечто вроде Камаэль, Самаэль или еще что позаковыристее. — Юлия. — Я следил за тобой, Юлия… — он сказал это так, будто сообщал о большой заслуге, достойной награды. — Наблюдал… весь этот месяц. — А я-то думала — у меня паранойя. — Мне нужно было проверить… удостовериться, что ты не из этих… — Не из этих? — Не из язычников. — А-а! Она потушила в пепельнице докуренную почти до фильтра сигарету. — В каком смысле? — В прямом, — он явно начинал терять терпение. — Ты же была на обряде… Туда люди просто так не попадают. — Правда? Значит, я первая… — Так вот. Этот Велемир… я знал, что он там должен быть. В общем, я смотрел за обрядом и вдруг… — И… вдруг — что? Он резко замолчал. В этот момент официант с умопомрачительной стрижкой и умело подведенными глазами поставил перед ними два больших бокала на высоких ножках. Откупорил бутылку и налил немного Марку — на дегустацию. Тот, не смущаясь, попробовал и серьезно кивнул. Юлия спрятала смешок. Она никогда не верила, что люди, сидящие здесь и вообще в таких местах, да еще люди такого возраста, как этот, разбираются в винах больше, чем те, что способны лишь отличить портвейн от «сухаря». Сама она, по крайней мере, не разбиралась. А, вспомнив дона Карлоса и его вина, впервые не загрустила, а развеселилась… Но ее спутник серьезно кивнул официанту — вроде как одобрил букет. — И вдруг — что? — Когда он начал жертвоприношение Маре… — Это, в смысле курицу, что ли, зарезал? — Да. Не смейся. Это не смешно, блин… — Что уж тут смешного, действительно! — …так вот, когда он это сделал, и кровь упала на капище… снег вокруг тебя стал… как синий неон на витрине «Манхэттен-экспресс», помнишь? — Угу… — Я не знаю, по-моему… нет, скорее всего, этого никто больше не видел. Но он! Он видел это точно. Потому и струхнул, ха-ха! Его словно по лбу ударило… Впервые, наверное. Слушай, как ты это делаешь?! Глаза с изумрудно-синим отливом загорелись и стали еще ярче, хотя это казалось невозможным… если только у него не линзы? Выражение необычного лица сделалось растерянным и потому еще более симпатичным. — Делаю?! — Я думал — ты специально… — Что специально? Теперь он казался разочарованным. И даже не обратил внимания на качество блюд, только что поставленных перед ними. — А ты не поняла, что там произошло? — Н-нет… — Юлия помотала головой. — А что… там произошло? Он опять подозрительно сощурил глаза-хамелеоны. Словно хотел показать, что отлично видит ее кокетство. — Тебе рассказать? — Угу… Он вздохнул, видно, набираясь терпения. — Заметила, хотя бы, как этот упырь от тебя шарахнулся? — Какой упырь? Юлия перестала жевать жареный камамбер. И уставилась на Марка с еще большим подозрением, чем он на нее. Одна неожиданная мысль закралась ей в голову. Вроде бы все, что он рассказывал об ощущении полета и свете крыльев, совпадало в точности с ее собственными воспоминаниями. Но… может быть… сейчас ведь можно нарыть любую информацию в Интернете, чего там только нет! Сама она относилась к компьютеру, как к стиральной машине или утюгу, только по большой необходимости нажимала кнопку «вкл». Но есть же и другие. Может, он и вправду — маньяк? Вбил себе в голову идею фикс. А что?! Сейчас полно морально неустойчивых, скрытых психов, маскирующихся под «адекват». Время такое. Даже среди клиенток раз в день обязательно попадается какая-нибудь тихая расчудошечка с головой набекрень. — Какой еще упырь… Марк? — Да тот, бледнолицый, в балахоне, что водил вас, как пастух телок, по капищу Морены! — А-а… а почему он упырь? Я думала — он языческий жрец… — Он жрец. Еще какой. У тебя разве не было чувства, что из тебя все силы выкачали? Или не успел, может быть… — Марк удивленно пожал плечами. — Хотя — я же видел, ты вся зеленая мимо меня шла… И тут действительно припомнилось то состояние, даже не обессиливания, а какой-то непроглядной, тупой апатии, на которую тогда она не обратила внимания, потому что чувство было не острым, не мучительным до такой степени, чтобы мечтать от него срочно избавиться, а даже наоборот — некая усталость душевная, тихая, даже вроде покоя. — Да. Помню. И что? — А то. Это жрец Медведя. Личный колдун. Прорицатель Волхв. Короче, самый крутой в этой богадельне. — Ну? — Он навий жрец. — Какой-какой? — Он жрец Велеса и Мары. — О-о… Юлия хлопала ресницами, невольно забавляясь его раздражением. Марк кипятился. На ровных мальчишеских щеках загорелись малиновые точки возбужденного румянца. Челюсти крепко сжались, и тонкие белые пальцы забарабанили по полированной поверхности стола. — Ты хоть знаешь, кто такая Мара? Юлия вспомнила книжку, которую всучил ей Пашка-Рубаха. Ту самую, которая почему-то понравилась Ивану. Но те несколько абзацев, что она наугад вычитывала из середины и конца, оставили в ней лишь смутное ощущение депрессивности и тоски, но не дали никакой толковой информации. — Не-а, — легкомысленно улыбнулась Юлия, задерживая во рту терпкое и согревающее вино. — И кто это? — Славянская богиня смерти. Правда, есть сведения, что корни этого всего уходят в индо-европейские дела… я сам толком еще не разобрался… Смерть это, понимаешь? Она проглотила вино. — Понимаю. Юлия уверенно кивнула, только для того, чтобы не раздражать его еще сильнее. Она не признавалась самой себе, как сильно радовалась возможности поговорить с кем-то о том, что терзало ее бесплодно и беспощадно столько времени. Она готова была кивать на любой бред, лишь бы он говорил с ней об этом и прищуривал глаза-хамелеоны, превращаясь в ее зеркальное отражение… Даже если он врет или, что, скорее всего, придумал все это неизвестно с какой целью — все равно. |