Онлайн книга «Поцелуй зверя»
|
— Господи, Господи, — причитали старушки у подъезда, — Боже ж ты мой, что с русскими мужиками делается?!! — Что делают, то и делается. Эх-х… Видимо, старушкам он тоже примелькался. Проходя мимо лавочки, Юлия услышала обрывок прочувствованного диалога. — Не дают людям жить — и все тут. Мужик ведь — он что? Он работать должен! — громко рассказывала тетка в меховой ушанке. — Деньги должен в дом приносить, а где ему работать?! Эти, прости господи, мобильники продавать? А? Вот то-то… А без нормального занятия он и семью не может прокормить — и кому он нужен такой? И что ему делать?! — Что делать… — грустно качала маленькой головкой в шерстяной шапочке ее товарка. — Только пить горькую… — Ох, жизнь… — Что дальше-то будет? — Гибель русского народа, вот что. Это заговор — я тебе говорю! Войной нас не загубили, так миром загубят. — Ясное дело, ясное дело… На подходе к метро Юлия привычно дремала, плетясь в медленном потоке сгорбленных спин, в запахе перегара и кислой капусты. Впереди — как всегда прямо на дороге, заставляя толпу застопориваться, стояла черная полированная гранитная плита. На ней ажурным почерком — посмертная надпись под фотографией грустноглазой красивой девушки с длинными прямыми волосами. Юлия всегда смотрела на рекламу ритуальных услуг, гостеприимно приглашающую в смерть. За плитой чернел зияющим отверстием в бетонной стене душный переход к метро и пригородным электричкам. И толпа покорно шла туда, смирившись с тем, что каждое утро начинается с этого «мементо мори». Казалось, что каждый день они умирали, входя в эту черную пасть… А впрочем, так оно, возможно, и было? На работе, как и следовало ожидать, сегодня все оказалось немного не так, как обычно. По сути, работа стояла — возились так, по мелочам: кому маску освежающую сделать, кому бровки покрасить, а в основном — чай, кофе и шампанское в тесной уютной подсобке. — Юлек, шампусика! — Не, Мань… не хочу. — Хорошее, — убеждала Маня. — Мне клиент принес. Французское! Всем по глоточку… — Спасибо… Юлия смотрела на веселые пузырьки в стакане недоверчиво, даже опасливо. Она не пила с того самого сентября… Да и не хотелось. К тому же целый день нет-нет да и возникала перед глазами эта рука, на которую она сегодня чуть не наступила. Заскорузлая, покрасневшая кожа, вспухшие пальцы, грязные ногти с подозрительным коричневато-ржавым оттенком. Лучше было не думать о предположительном составе этой грязи. — Не узнаем мы тебя, Малеева, — осуждающе сказала мужской мастер Маня, разливая французское шампанское по разнокалиберным чайным чашкам. — Да, Юлек. С тех пор как ты в Испании отдохнула — не пьешь, не куришь, не… Печально это как-то, — подозрительно покачала аккуратной головкой мастер маникюра Мариша. — Ничего не рассказываешь, — печально согласилась администратор Зоечка. — Ладно, это твое дело… — Но то, что ты все время грустная, будто тебя убили — это уже наше дело! — Да ладно, девочки… — Юлия поморщилась, предчувствуя дальнейшие расспросы. — Просто, апатия какая-то. Вот и все. — Это, между прочим, на работе отражается, — Маня была настроена решительно. — Ты так всех клиенток растеряешь. Мы зачем просили все вместе у начальства, чтобы тебя обратно взяли после твоего последнего закидона, а?! — Да как можно быть в хорошем настроении с таким видом? — авторитетно вступила в разговор молчавшая до этого Ленка Лукашина. — Ты на себя в последний раз когда внимательно в зеркало смотрела? — Не помню, — улыбнулась Юлия. — Вот-вот. Ладно. Вставай, пошли, — Ленка решительно поставила на стол пустую чашку. — У меня сегодня больше никого не будет, и вообще — у меня праздник. Давай, поднимайся. — Куда? — напряглась Юлия. — Хочу тебе подарок сделать. Могу? Иди-иди, чудо… — Какой подарок, Лен? — А тебе не все равно? У тебя ж апатия, так что расслабься. Приближался конец рабочего дня. Они снова сидели в прокуренной подсобке. Кто-то собирался домой, кто-то допивал шампанское, и все одобрительно разглядывали новую прическу Юлии. — Ну, что?! — радовалась раскрасневшаяся Маня. — С такой красотой и шампанского не выпить? — Ну… Ладно! Юлия осторожно глотнула холодную кисло-сладкую жидкость. И тепло, как ни странно, прошло с пузырьками в горло, а оттуда и в сердце. Юлия опасливо покосилась в большое мутное зеркало над столом. Бледность кожи никуда не делась, но стала теплой, прозрачной. Непривычно блестящие, ярко-медные волосы, завитые Ленкиным волшебством в крупные пышные кудри, бросали на лоб, щеки и шею розовый отсвет. С этим вызывающим цветом волос глаза-хамелеоны стали откровенно зелеными, обольстительными и кокетливыми. — Смотри, смотри… — удовлетворенно улыбалась Лукашина, любуясь на свою работу. — Прямо Милен Фармер! — В молодости, — уточнила Маня. Действительно, какое-то сходство с королевой готических клипов в Юлином новом облике прослеживалось. В старом зеркале, держа чайную чашку в тонких пальцах, неуверенно, с какой-то жалкой, трогательной надеждой ей улыбалась… русалка? Лесная нимфа? Или — сказочная колдунья? — Ну, вот, — подытожила Зоечка. — Была ты у нас ангелочком, а теперь будешь… — Ведьмой! — гаркнул Пашка-Рубаха, ввалившийся в подсобку на правах «своего» человека. — Ведьмой!! — с готовностью подхватили все. — Во, точно! Юлька — ведьма! Ха-ха-ха! Рубаха уселся на узкий продавленный диванчик, еле вместившись между Ленкой и Юлией. И принялся открывать очередную темно-зеленую бутылку, восхищенно разглядывая Юлию. — О! — сказал он. — Я же говорил — поможет! Вон как тебя сразу разукрасило… Подвыпившие девчонки захохотали, а потом разошлись еще пуще, когда Пашка, задрав до колена правую штанину, продемонстрировал свежую татуировку. — Красиво?! На волосатой голени чернела тщательно сделанная картинка, окруженная болезненной краснотой поврежденной кожи. Картинка изображала крутого байкера в темных очках, хищно пригнувшегося к переднему колесу огромного мотоцикла. — Очень… — проникновенно кивнула Юлия. — Ну? — спросил Пашка-Рубаха. — И как тебе на празднике? — Да ничего вроде… Спасибо. — Пожалуйста! — Слушай… — Юлия на мгновение замялась. — А кто такая Мара? Пашка перестал рассматривать свою татушку и внимательно посмотрел на Юлию. — А тебе зачем? — Да так… Просто интересно. Он открыл сумку. Порывшись в ней, достал книжку в черном переплете с золотым тиснением. Название было написано крупно, витиеватым псевдославянским шрифтом: «Темная Мара». |