Книга Первый. Бывший. Единственный, страница 38 – Татия Суботина

– Вы согласились скрасить мой вечер, тем самым наполнив его смыслом, – заметил Евгений. – И я прежде всего хочу, чтобы вам все понравилось. Тогда у меня будет шанс на повторение нашего свидания.

– Так все же это свидание? – нотки кокетства, которые появились в моем голосе, вызвали во мне удивление, хорошо, что виду не подала.

– Свидание, – подтвердил Грабовский. – А если у вас остались сомнения на этот счет, то это доказывает лишь то, что кавалер из меня никудышный. Еще вина?

– Пока достаточно. – Я накрыла ладонью бокал. И пусть напиток был изумителен на вкус, но я предпочитала сохранять трезвую голову. Особенно в обществе малознакомого мужчины.

Случай с так называемым другом детства моего мужа позволил мне сделать правильные выводы. Повторений не хотелось.

– Как скажете, – не стал настаивать Евгений.

– Может быть, обсудим детали нашего будущего сотрудничества? Чтобы я могла четче понимать, состоится оно или нет.

Мужчина поморщился.

– Не находите, что кощунственно портить такой прекрасный вечер разговорами о работе?

– Но…

– Для этого у нас еще обязательно будет время, – успокоил меня Евгений. – Мы все обсудим, придем к компромиссу и оголим все подводные камни. Я даже буду настаивать, чтобы перед подписанием соглашения вы проконсультировались с толковым юристом.

– Заманчиво.

– А пока же давайте отложим работу на потом. Ее и так слишком много в моей жизни.

– О чем же вы тогда хотите поговорить? – даже немного растерялась я.

– О вас, Прекрасная, – уверенно заявил Грабовский. – А еще выпить на брудершафт и наконец перейти на «ты».

– Можем обойтись без старой традиции и просто откинуть условности.

– Я люблю традиции, – сказал он, потянувшись ко мне бокалом.

Мы переплели руки, выпили и…

– Поцелуй упустим, – накрыла его рот ладонью я.

Грабовский успел дотронуться губами до кончиков моих пальцев, отчего меня словно током прошило от макушки и до пяточек.

– На этот раз, – добавил он.

Я лишь покачала головой на такую самоуверенность и… отпустила себя.

Еда оказалась изумительной, компания приятной, а музыка ласкающей слух.

Вечер действительно удался на славу, я позволила себя расслабиться. Впервые за довольно длительное время.

Никогда не думала, что мне может быть настолько легко в компании другого мужчины. Все годы брака мой мир вращался вокруг Дубравина. Да, я работала, занималась собой, общалась с множеством людей, но все равно была зациклена лишь на муже, а сейчас…

Сейчас мне оказалось довольно комфортно ужинать с Грабовским, вести непринужденную беседу, смеяться и… чувствовать себя желанной. Как бы банально ни прозвучало, скажи я это вслух, но поведение Евгения по отношению ко мне поднимало самооценку.

И если из-за предательства мужа я всерьез усомнилась в собственной привлекательности, то Грабовский успешно доказывал мне обратное.

– Потанцуем? – предложил Евгений.

– С удовольствием, – согласилась я, принимая его руку.

Стоило нам выйти в центр зала, как музыканты заиграли танго.

Грабовский так умело вел меня под эти страстные ритмы, что я не смогла сдержать удивления.

– Увлекаешься бальными танцами?

– Занимался когда-то в детстве, потом бросил: не мое. Душа не требует, но тело помнит, – ответил он.

– У тебя хорошо получается, – признала очевидное я.

– С тобой мне точно не сравниться, Прекрасная.

Каждое его движение было выверенным, отточенным, сильным. Если я жила в танце как рыба в воде, отдаваясь музыке, то Грабовский больше напоминал течение, которое выбирало, куда плыть рыбке. У нас получился отличный тандем.

А самое главное, с меня мигом слетела вся накопившаяся усталость, сердце запело и душа встрепенулась, когда попала в родную ей стихию.

Мы еще несколько раз танцевали, разговаривали, наслаждались едой, музыкой и обществом друг друга. А потом к полуночи Грабовский отвез меня домой, почти как Золушку. Только вместо туфельки на прощание я оставила ему согласие на повторное свидание с открытой датой.

Поднимаясь в лифте, я даже не сосредоточилась на том, что улыбаюсь собственному отражению. Но стоило выйти на нужном этаже, как моя улыбка тут же увяла, а настроение стало стремительно портиться.

Возле моих дверей стоял Дубравин.

Я даже поначалу не поверила собственным глазам, настолько сюрреалистична была картина, что открылась передо мной.

Пока еще мой муж держал в руках роскошный букет пионовидных тюльпанов – где он только их нашел перед зимой – и выжидающе смотрел на меня. Розы Грабовского тут же стали весить тонну, оттягивать руки и всячески мне мешать, словно были сделаны из кислоты.

Я завела букет за спину, Дубравин проследил за моими руками взглядом, но продолжал молчать.

Напряжение между нами можно было резать ножом. И в подъезде резко тесно стало.

Я не успела придумать, что сказать мужу, как меня накрыло сладко-горькими воспоминаниями. Катализатором послужили тюльпаны.

Когда-то именно с таким нежным букетом Дубравин встречал меня после очередного концерта. Эти цветы меня покорили, как и их даритель. У нас быстро все закрутилось, я даже и очнуться не успела, как оказалась счастливо окольцована.

Счастливо ли?

Теперь уже я не могла ответить на этот вопрос.

– Нагулялась? – спросил Кеша, одним словом развеяв флер прошлого.

И только глухой не смог бы расслышать претензию, которая уже прозвучала в этом простом, казалось бы, вопросе.

– А что? – тут же вскинула подбородок я.

– Я уже думал, ночевать ты не появишься.

– Тебя не должно это беспокоить, – поджала губы я. – С недавних пор я могу ночевать там, где хочу, уже взрослая женщина.

– С каких таких пор? – мгновенно набычился Дубравин.

– Правда не понимаешь?

– Просветишь? – прищурился он.

– Твоя измена дала мне карт-бланш на ответные действия, –  смело заявила я.

– Вася, – скривился мужчина, будто бы от зубной боли. – Ты опять?

– Проза жизни, Дубравин, – пожала я плечами. – Не нравится – не слушай. Но раз заварил эту кашу, то кушай – не обляпайся.

– Кажется, ты и сама не слишком-то верностью заморачивалась, – процедил Кеша.

Его слова ударили наотмашь, у меня даже голова дернулась, словно от пощечины, а на глаза набежали обидные слезы. Только вот я стиснула зубы и не поддалась на эту провокацию.