Книга Выкупленная жизнь, страница 117 – Натали Лавру

Но рано или поздно подавляемый негатив должен был вырваться наружу. В ту пятницу Дилан приехал к нам, сказал, что ему предоставили 2 недели отпуска в августе, предложил куда-нибудь съездить. Я восприняла его идею без энтузиазма.

— Например?

— Куда-нибудь на север, где мы ещё не бывали. Хочешь?

— Пока Полине не исполнится хотя бы год, мы никуда не поедем. — отрезала я.

— Как знаешь. Тебе бы не помешало развеяться, ты совсем не выглядишь счастливой.

— Потому что я не могу притворяться счастливой! И развеяться для меня — это недостаточно!

— Я понимаю, тебя утомляет всё это, но не забывай, что не ты одна отдаёшь все силы, чтобы мы могли нормально жить.

— Нормально?! — почти взвизгнула от возмущения я.

— Диана, я стараюсь, чтобы у нас всё было хорошо, чтобы вы ни в чём не нуждались! Что я делаю не так?

— Хватит вести себя так, как будто ничего не происходит! С нашим ребёнком не всё в порядке! Ты хоть раз видел, как она улыбается? Максим в её возрасте уже ползал, а она даже не может приподняться на локтях, когда лежит на животе!

— Это как-то влияет на твоё отношение к ней?

— Не в этом дело! Чтобы она хоть как-то развивалась, нужно уделять ей абсолютно всё своё время. Это непосильно тяжело для меня одной.

— Я не могу разорваться между семьёй и работой, Диана. — вздохнул Дилан. — Ты сама увезла детей в деревню.

Он был прав. Глупо было требовать от него чего-то сверх того, что он уже делал. Я поняла, что спорить бессмысленно, ибо уже проиграла.

— Закрыли тему. — вздохнула я. — Я ложусь спать.

— Ладно. Доброй ночи.

Он лёг рядом и обнял сзади.

— Диана? Давай не будем злиться друг на друга? Иди ко мне.

— Отстань, пожалуйста. — грубым тоном попросила я.

Он тут же убрал руку с моей талии и отвернулся от меня. Я поняла, что перегнула палку.

— Прости, я не хотела. Это нервы. Дилан, прости…

— Следи за своими словами лучше. — огрызнулся он, его терпение тоже было не безгранично.

Если бы он повернулся ко мне и сказал что-нибудь успокаивающее, я бы взяла себя в руки и уснула рядом. Но всё случилось не так: мой голодный подавляемый демон только и ждал, чтобы вырваться на волю. Я вскочила с постели, в один прыжок оказалась возле шкафа, схватила джинсы и футболку.

— Диана, вернись в постель! — старался не кричать Дилан, чтобы не разбудить Полину (Максим в ту ночь спал в комнате бабушки).

Я угрожающе зарычала, чтобы он не вздумал приближаться ко мне, затем быстро оделась и выскочила за дверь. Я взяла велосипед и поехала в Верхний Волчок. Когти впились в резиновые ручки руля. Когда добралась, оставила велосипед прямо у обрыва, сбросила одежду и превратилась полностью. За ночь я обежала весь лес, зарезала двух зайцев, съела их и долго выла на полную луну, выпускала пар.

Ко мне присоединился чей-то ещё вой, он постепенно приближался. Это был молодой волк, однако его запах был уже знаком мне. Мы вместе доели убитого зайца, потом я почувствовала, что пора возвращаться домой, скоро рассвет. Волк превратился в Егора, я тоже приняла человеческий облик.

— Привет.

— Здравствуйте. — смущённо сказал Егор и сел так, чтобы прикрыть свою наготу.

— Не знала, что ты уже охотишься.

— Сегодня второй раз. Услышал ваш вой, и природа сама позвала, только успел слезть с дерева.

— Поздравляю тебя. Теперь ты уже не мальчик.

— Как там Полина? — спросил он, всё так же смущаясь и стараясь не смотреть на меня.

— У неё режутся зубы, она плохо спит и кушает.

— Если понадобится помощь, зовите.

— Ты можешь приходить в гости когда угодно, только не ночью, разумеется. Пока лето, мы здесь, а потом будем приезжать только на выходные.

— Ясно.

— Сейчас мне пора. Доберёшься до дома сам?

— Я тут каждый пенёк знаю. А вы?

— На своих четырёх.

— Вы же уже превращались сегодня?

— Ты обо мне ничего не слышал? — удивилась я. — Мне проще всё время быть волком, чем человеком.

— Что-то говорили, но я не обращал внимания, думал, это невозможно. Тогда вам нужно жить в этом мире, а не в том.

— Увы, в том мире у меня семья и любимая работа… которую я, кажется, потеряла… Здесь я сойду с ума от скуки. — честно ответила я и снова опомнилась. — Всё, мне пора, а то я сбежала слишком надолго. Пока, Егор! Жду тебя в гости!

Я превратилась, словно волк — это мой основной облик, и во весь опор понеслась к обрыву.

Домой явилась к семи утра. До моего слуха сразу же донёсся охрипший истошный плач Полины. В комнате находился Дилан, он держал её на руках и пытался успокоить.

— Дай её мне. — потребовала я.

— Сначала помойся, от тебя несёт псиной. — ответил Дилан, он злился на меня и сильно нервничал.

Я ушла в душ, вскоре вернулась. Демон во мне уже спал, а вот моя голова начала раскалываться от утомления.

— Ты, наверное, голодная? — сказала я, обращаясь к Полине и забирая её к себе на руки.

— Она отказывается от еды. — ответил Дилан.

Полина начала немного успокаиваться. С ней на руках я пошла на кухню, чтобы разогреть смесь и сделать отвар из живицы. После бутылочки смеси и нескольких глотков тёплого отвара она уснула.

Дилан лежал в постели, но ещё не спал. Я уложила Полину в кроватку.

— Я покормила её и дала отвара. Проспит 2–3 часа.

— Она плакала полночи.

— У неё режутся зубы. Это нормально. — ответила я, чувствуя, что уже не в силах бороться со сном.

Мы все трое так устали от неспокойной ночи, что проспали до обеда. После того как я выплеснула свой негатив и выспалась, по телу разлилась бодрость, захотелось расправить плечи. Зато Дилан ходил обиженный и почти не разговаривал со мной.

Я надула во дворе за домом, где была тень от абрикосовых деревьев и вишен, детский бассейн, набрала воды из шланга и посадила туда Полину. Ей понравилось плюхаться, прохладная вода сняла температуру.

Максим сказал, что он уже слишком взрослый, чтобы купаться в такой луже, и ушёл на море.

У нас получилось что-то вроде игры: я толкала Полине мячик, а она — мне. Потом я учила её держаться на воде и плавать. Когда я достала её из бассейна, она заплакала, настолько хорошо ей было в воде, зато после купания она с аппетитом выпила бутылочку смеси, а потом уснула.

Дилан отдыхал в комнате, просто лежал с закрытыми глазами, но не спал. Дома, кроме нас, никого не было.