Книга Выкупленная жизнь, страница 73 – Натали Лавру

— Дилан? Разденься, я постираю твои вещи.

— Не надо. Я немного полежу и уйду. — невнятно пробубнил он.

— Никто не отпустит тебя, пока ты в таком состоянии.

— Я слышал ваш разговор, не прикидывайся.

— Оно и к лучшему. — вздохнула я. — Натворили мы дел… Дело не во мне, я могу предположить, что это действительно ты. Теперь ты больше похож на себя прежнего. Но Максим не согласится снова жить с тобой в одном доме… И я не знаю, как быть дальше… Поговорим об этом потом. Давай снимем твою одежду.

От неловкого движения он застонал и снова схватился за шею. Я помогла ему встать и дойти до ванной, аккуратно стянула с него всю одежду, забросила в стиральную машину. Душ он принял сам, после чего вернулся в постель.

Зазвонил мой мобильник. Света.

— Где еда и где ты?

— Э-э… тут такое дело… — замялась я.

— Короче, мы уже идём обратно, голодные и злые. — весёлым голосом объявила она.

Я опять чертыхнулась: теперь придётся объяснять им всем, что здесь делает Дилан. Больше всего меня волновала реакция Максима. Мне казалось, что в этот момент я предаю своего сына.

Я оставила Дилана одного в комнате, прикрыла дверь.

Все пришли, засуетились, дома снова стало шумно. Света с Сашкой перекинулись друг с другом красноречивыми взглядами, узнав новость. Я попросила их не задавать лишних вопросов и не ходить в комнату, где находился Дилан.

Разговор с Максимом взяла на себя мама, так как он всерьёз обиделся на меня, обозвал предательницей и устроил истерику. Мама попросила меня выйти и позаботиться о Дилане. На ночь мы с ней поменялись кроватями.

Звонил Седой, трубку взяла я, сказала, что его сын слегка перебрал спиртного и подрался, ничего серьёзного, отлежится и будет в порядке.

Почти весь вечер я просидела возле Дилана, ждала, когда он уснёт, но ночью ему стало хуже, рвотные позывы продолжались, поднялась температура, поить его таблетками и суспензиями было бесполезно. Мне не оставалось ничего, кроме как вызвать скорую помощь. Снова больница. Я поехала с ним, лично изучила кардиограмму, снимки и результаты анализов.

То, что я узнала о текущем состоянии Дилана, было сплошным подтверждением того, о чём предупреждала меня мама. Помимо общего истощения и отравления алкоголем, у него был повреждён межпозвоночный диск в шейном отделе, серьёзные осложнения на сердце, увеличена печень и в теле не было ни одного здорового органа. Кроме того, такое острое ухудшение состояния было связано с тем, что гормональные препараты, которые принимал Дилан, не совместимы с алкоголем. Полный букет.

Дилана оставили в больнице на ночь, а я вернулась домой на такси уже утром. Не тратя ни минуты на сон, я взяла велосипед и поехала в Верхний Волчок за живицей, вся надежда который раз была на эту чудо-травку. Но на поляне, где я 2 года назад набрала целый мешок живицы, росло всего пара тощих маленьких кустиков. Видимо, я взяла у природы слишком много, и она не в силах была быстро восстановиться. Пришлось сорвать несколько листиков, чтобы не загубить оставшиеся растения.

Пока я ехала обратно, у меня было достаточно времени подумать над ситуацией. Мама оказалась абсолютно права: я не могла бросить Дилана. Ответ вот так просто пришёл ко мне: достаточно было лишь представить, как будет течь моя жизнь без него, и я испугалась. Живой, но чужой всё же лучше, чем свой, но мёртвый.

Дома я сделала отвар и уже собиралась ехать в больницу, когда ко мне подошёл Максим и извинился. Видимо, мама взывала вчера не только к моей совести. Однако он по-прежнему и слышать не хотел о Дилане, снова закатил истерику, что ни за что не будет жить вместе с ним. В то, что Дилан стал прежним и больше никогда не обидит нас, Максим не поверил, он, как заведённый, повторял, что пусть лучше у него вообще не будет отца. Оставалось только надеяться на его короткую детскую память и отходчивость.

Сашка со Светой молчали, но отношение к происходящему было написано на их лицах. Одна мама подробно расспросила меня, как дела у Дилана. Ничего определённого я говорить ей не стала, во избежание нового потока обвинений.

В больницу я вернулась уже после обеда, первым делом пришла к Дилану. Он лежал в общей палате, не спал. Я заметила, что отёк начал потихоньку спадать с его лица.

— Привет! Выглядишь гораздо лучше. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально.

— Это хорошо. Я принесла тебе кое-что. Выпей, ещё тёплый.

— Что это?

— Отвар живицы. Секрет твоей бабушки. Поставит тебя на ноги. — обнадёжила его я. — Врач приходил? Что сказал?

— Ничего особенного, поставили капельницу с утра и всё.

— Ел что-нибудь?

— Нет, не хотелось, ещё тошнит.

— Пей отвар, поедем домой, нечего тебе здесь больше делать.

— Куда домой? — не совсем понял Дилан.

— Пока что вернёмся в Нижний Волчок.

— А потом что?

— Потом нам потребуется какое-то время на то, чтобы Максим смог заново привыкнуть к тебе. Я постараюсь поговорить с ним, пока что он не готов к этому. — уклончиво ответила я. — Я сейчас пойду к твоему врачу, а ты пока выпей отвар.

Врачом оказался тот же самый мужчина, который несколько лет назад оперировал Дилана после огнестрельного ранения, он тоже узнал меня, даже поинтересовался, как у нас дела.

— Я хочу сейчас забрать Дилана из больницы, отлежится дома.

— Уж не знаю, каким чудом вам удалось поставить его на ноги после ранения, но вы же понимаете, что здоровье у него хуже, чем у шестидесятилетнего? Очень и очень слабое сердце, предынфарктное состояние: любой стресс может оказаться для него смертельным.

— Да, понимаю. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы он поправился.

В итоге я забрала Дилана, мы вернулись, снова заняли мамину комнату. Я сварила овсяную кашу, заставила его съесть всю тарелку, после чего он почти мгновенно уснул и проспал целые сутки. Это нормальное явление: после отвара живицы всегда долго и крепко спится.

До конца моего отпуска оставалось два дня, пора уже было возвращаться в город, к работе. Максим сказал, что хочет остаться в деревне ещё, мама поддержала его желание.

Перед отъездом я старалась как можно больше времени проводить с сыном, мы ходили купаться, пололи грядки в огороде, играли. Один раз Дилан попробовал заговорить с ним, всё закончилось криками и истерикой. Я поняла, что ещё слишком рано мирить их.

В город мы с Диланом возвращались вдвоём, несколько раз останавливались на трассе, чтобы отдохнуть и просто отвлечься от дороги, он всё ещё неуверенно чувствовал себя за рулём. Так, деля дорогу на короткие отрезки, мы возвращались в город. Я завела разговор:

— Чем планируешь заняться?

— Вернусь к работе. — был его ответ.