Онлайн книга «Смерть online»
|
Запищал один из компьютеров. Томми оттолкнул Лео, покатился в кресле к боковому столу. – Компьютерщики только что получили очередное послание. – Он сощурился на монитор и прочел: – «Не хочу, чтобы мне пришлось это делать». Старик, что это значит? – Кто знает… – начал Магоцци, которого прервал резкий сигнал тревоги. – Что за черт? Томми замер, не моргая, полностью сосредоточившись на мониторе, на строках букв и цифр под посланием. – Будь я проклят, – прошептал он и поднял на Магоцци широко открытые глаза. – Черт возьми, Лео, тут нет никакой защиты. Прямая связь. Сообщение поступило с компьютеров «Манкиренч». Магоцци на секунду окаменел, слыша гул в ушах. – Что ты говоришь? – Он там, Лео. Прямо сейчас. Харлей ударил в дверь плечом, как тараном. Она задребезжала в металлической раме, но в нынешнем столетии не собиралась уступать ни крохи. – Проклятие! – Кажется, ты говорил, будто дверь автоматически не запирается. Харлей совершил еще один бросок на дверь. – Не должна. – Брось, Харлей. Железную дверь не сломать. – Есть более удачные идеи? – Сотовый при тебе? – Родраннер, мы находимся в бетонированном помещении внутри бетонированного подземного гаража. Мобильник здесь не будет работать. – Я в кино видел парня в подземном бункере во время «Бури в пустыне», и у него мобильник работал. – Чертов Голливуд еще не то покажет. – Харлей схватился за круглую ручку, принялся яростно ее трясти и вертеть. – Харлей, – раздался за спиной слабый голос Родраннера. – Чего? – Я истекаю кровью? Насмерть? Он оглянулся на приятеля, ощупывавшего ушибленное о металлический ящик место. – Крупная красная шишка с гусиное яйцо, которая уже начинает синеть, а крови нет. – Он проследил за взволнованным взглядом Родраннера, устремленным в пол. Бетон был покрыт кровавыми следами. Их собственными. – Ох, Иисусе Христе, – прошептал Родраннер. – Это было не масло… Внезапно все одним щелчком встало на место – электричество, которое не должно было выключиться и выключилось; дверь, которая не должна была закрываться и все же закрылась. Харлей испустил злобное рычание, выхватил свой пистолет, прицелился в дверную ручку. – Господи помилуй, мать твою, какого черта ты делаешь? – завопил Родраннер. – Разве можно стрелять в железную дверь в бетонном помещении? Нас в клочья разнесет!.. – Знаю! – Рука Харлея дрожала, Родраннер провожал глазами ходившее ходуном дуло. – Знаю, – повторил он, на этот раз шепотом, а когда оглянулся на друга, тот плакал. – Он здесь. А Грейс наверху одна. И тут они услышали поднимавшийся лифт. – Грейс!.. – Магоцци? – Грейс, ты мне веришь? – Он бежал по кабинету, огибая столы, отшвыривая каждого встречного, прижимая телефонную трубку к уху с такой силой, что оно будет болеть еще несколько дней. – Нет, не верю. – Должна верить, Грейс. Должна доверить мне свою жизнь. Убийца там! Беги! Сейчас же убирайся оттуда! Сию же секунду… О боже, пропади все пропадом ко всем чертям! – Что? – спросил пыхтевший у него за спиной Джино. – Разъединился. – Проклятие! – эхом откликнулся Джино, и они вылетели в коридор, помчались вниз по лестнице, к парадной двери, ближайшей к парковке, сбив микрофон на высоком штативе, установленный десятым каналом, толкнув стационарную камеру, ударив в дверную решетку с такой силой, что Магоцци на миг показалось, что она сейчас насквозь пробьет стекло. Он все нажимал и нажимал на кнопку повторного набора, а телефонный звонок, вызывающий офис «Манкиренч», зудел и зудел ему в ухо. Грейс, застыв, стояла у своего стола, прижимая к уху телефонную трубку, взгляд прикован к поднимавшемуся лифту. Слышался скрежет подъемного механизма, сквозь деревянную решетку видно было, как движутся тросы. – Магоцци! – лихорадочно шепнула она в микрофон, но ничего не услышала, кроме глухой тишины. «Грейс, ты мне веришь?» Руки у нее так тряслись, что опущенная на стол трубка застучала. «Убийца там! Беги! Сейчас же убирайся оттуда!» Слышно, как в груди колотится сердце, слышен гул компьютеров, слабый птичий щебет где-то за окном. Но все заглушал поднимавшийся лифт. Беги! Прячься, черт побери! Она присела на корточки за письменным столом и в мгновение ока вернулась на десять лет назад в чулан в кампусе университета штата Джорджия, делая то, чему ее учила специальный агент ФБР Либби Герольд. Тогда она тоже слышала стук сердца и другие звуки: быстрое шлепанье по деревянному полу босых ног Либби, еще мокрых после душа, скрип половой доски в коридоре, «вжик-вжик» из дверей спальни… Видела сквозь пыльные планки жалюзи, как в поле зрения снова возникли голые ноги Либби, сверкнул металл, распарывая лодыжки, рисуя две широкие кровавые улыбки, из которых на пол лилось красное озеро. А она не должна была издавать ни единого звука. Так и сидела в своем смехотворном убежище с вытаращенными от ужаса глазами, ожидая своей очереди, ничего не сделав, чтобы помочь Либби Герольд, ничего не сделав, чтобы спастись самой. Ничего не сделав. Беги, прячься. Прочно укоренившийся могучий инстинкт и сейчас пересилил изматывающие тренировки десяти прошлых лет. Курсы самообороны, бодибилдинг, упражнения в стрельбе – бесполезно. Она снова прячется, как десять лет назад, ждет, ничего не делает. Словно выслеженная и загнанная добыча старается казаться поменьше, сжаться, крепко обхватывая себя руками. И, только нащупав пистолет, вдруг вспомнила, кто она есть. Кого вырастила из погибавшей девочки в чулане. Оглянулась через плечо на окно, выходившее на пожарную лестницу. Это еще по силам. Вылезти, спуститься на безопасную улицу… Только не в этот раз. Грейс на мгновение закрыла глаза и снова повернулась к лифту. Кабина уже почти поднялась. Бежать мимо к лестнице поздно, но времени хватит, чтобы вытащить из кобуры пистолет, вставить обойму; хватит, чтобы метнуться вперед в укрытие за столом Энни, твердо упереться локтями в гладкую деревянную крышку, держа обеими руками оружие. «Когда стреляешь, весь твой мир сводится к этому, – вновь и вновь повторял ее первый инструктор по стрельбе. – Рука с пистолетом, мишень и прямая между ними. Ничего больше не существует». Она бывала в том мире сотни, тысячи раз, так кучно выпуская в мишень по пятнадцать пуль, что отверстия сливались в одно. По иронии судьбы, оглушительный грохот выстрелов приносил единственные минуты истинного покоя, мир кругом затуманивался, исчезал, оставалась лишь узкая линия в резком фокусе, требовавшая внимания. |