Книга Дух воина, страница 73 – Марианна Красовская

Аасор фыркнул весело.

— А не много ли ты о себе возомнила, девочка? Так не выйдет.

— Жаль, – пробормотала она. – А как красиво бы получилось!

— Если Баяр жив… то будет теперь сражаться с Ирганом за право быть ханом. Не тебе же выходить на поединок.

— Я не буду драться с женщиной, – с тревогой заявил прислушивающийся к разговору высокий воин. – Пусть… с Баяром разговаривать станем.

— Я ему не нравлюсь, – пожаловалась Женька Аасору, закашлялась и вдруг тихо засмеялась. – Это, наверное, хорошо. Одни неприятности от этих мужчин!

— Она говорит правду, – заговорил один из пожилых воинов. — Здесь и правда кто-то был. Карын сражался. И следы… духи мертвых следов не оставляют, верно?

— В Тойроге возможно все, – сказал Аасор. – Я думаю, нужно созывать Большой Совет. Самое время, да, Ирган?

Ирган довольно испуганно кивнул. Второй сын хана никогда не отличался великим умом и сейчас совершенно не знал, что ему делать. Большой Совет – это именно то, что сейчас нужно, чтобы ему самому не пришлось судорожно придумывать, что сказать и что сделать с этой непонятной женщиной, такой маленькой и хрупкой. Неужели она могла убить сильного и ловкого Карына? Нет, он никак не мог в это поверить. Пусть лучше ее судят старейшины.

***

Большой Совет собирается очень редко и только по крайне важным вопросам. Таких как, например, военные союзы. Или – смещение хана. За все время ханства Тавегея его собирали раза четыре, не больше.

Шатер всех участников не вмещает, поэтому кохтэ разместились вокруг круглого каменного очага в центре стана. Здесь пять тысячников и все сотники. Старцы и почтенные отцы славных сыновей. Несколько женщин даже – те, у кого больше десятка детей. Эймира тоже имеет голос в Большом Совете, и Ирган, и Аасор, и отец Охтыра, и еще многие другие – те, кого Женька узнавала в лицо.

Место хана пусто: Ирган так и не посмел туда сесть, а Эймира неожиданно для всех опустилась на циновку рядом с Дженной. Женька почти спокойна, ее охватило какое-то оцепенение. Только думает, что уж она-то точно не побоялась бы сесть на место хана. В конце концов, у нее есть даже свой народ, и Карын пал от ее руки.

— Смерть в Тойроге – всегда воля предков, – торжественно начинает Аасор. – Кто посмеет ее оспорить? С начала времен эти камни служили испытанием для воинов…

Он говорит еще долго, вспоминая едва ли не сотню великих предков кохтэ, которые все как один проходили свой Круг испытания, а потом совершали немыслимые подвиги. Те члены Совета, что в возрасте, слушают его внимательно и одобрительно кивают, а тысячники откровенно уже зевают. Надо думать, историю Тойрога они слышали много раз, и им совершенно неинтересно вспоминать, как в Великой битве с морами Шойган-ах одержал победу, но сам скончался затем от ран.

— Стало быть, Дженай, прошедший Тойрог – настоящий воин. Более того, сотня воинов принесла ему клятву верности. И его победа над Карыном – знак того, что он достоин быть ханом.

Что? Задумавшаяся было Женька встрепенулась. Как это – ханом? Да что он такое говорит? Есть ведь Баяр, в конце концов!

Тысячники тоже вскакивают с места возмущенно:

— Да ведь она – женщина!

— Она – сотник и вождь. А по древним законам…

— Что ты плетешь, шаман? Или твои зелья свели тебя с ума? Или едкий дым костра выел весь разум? Не бывать женщине ханом.

— К тому же она – чужеземка!

— Став женой Баяра, Дженна вошла в мой род, – негромко напоминает Эймира.

— Так то Баяр! Будь здесь Баяр, никто бы не усомнился…

Аасор тонко улыбается. Да, они сами сказали это, сами озвучили.

— Но Баяра нет, и вообще, неизвестно еще…

И громкий крик дозорных:

— Приближаются всадники!

Не совет, а цирк какой-то! Женька досадливо вздыхает, впрочем, благодарно кивая, когда кто-то из женщин протягивает ей чашку с горячим молоком и медом. Принюхивается – интуиция ее молчит, значит – безопасное питье. Отхлебывает мелкими глотками, жмурясь от растекающегося внутри тепла, и ждет, пока дозорные не приведут гостей, которые так открыто спешат к стану. там точно не враги – никто не посмел бы напасть на пять тысяч воинов двумя десятками.

Первый же приблизившийся к Совету человек вызывает общий вздох изумления и облегчения. Женька, нарушая все правила, забывая обо всем, вскакивает и бросается ему на шею. Пришел за ней, живой, настоящий, теплый. Исхудавший немыслимо, очень бледный, с темными кругами под глазами, но смотрит весело и обнимает так крепко, словно уже вполне восстановился. И как только смог вообще подняться на ноги?

Теплые шершавые губы прижимаются к ее лбу, пальцы зарываются в волосы, сбрасывая шапку, и Женька вдруг всхлипывает, прижимаясь к его твердому телу так крепко, словно хочет в него врасти.

— Отпусти жену, Баяр-ах, никуда она от тебя не денется. Сядь. Тут, как я понял, Большой Совет? Вовремя мы…

Нурхан-гуай весело оглядывается по сторонам, все замечая: и пустующее место хана, и отводящего глаза Иргана, и взволнованно переговаривающихся тысячников. Замечает все и Баяр. Медленно и степенно он подходит к низкому креслу, которое раньше занимал его отец и опускается на него, притягивая жену прямо на колени к себе. Он – претендует. Теперь это ясно каждому.

Внезапно один из тысячников вскакивает и низко кланяется.

— Мой хан, прими мою саблю и мою жизнь.

Это – отец Охтыра.

— И мой кнут прими, Баяр-ах, – подходит ближе Нурхан-гуай.

— И мой кинжал, – Аасор бросает к ногам Баяра тот самый, между прочим, кинжал.

— И мою саблю прими, брат, – неожиданно кладет на землю тяжелый палаш Ирган.

И старая Эймира облегченно выдыхает: четверо из шестерых ее сыновей живы и невредимы. Все же судьба очень милостива к ней.

Баяр склоняется к брату:

— Ты не будешь сражаться? Почему?

— Отец не раз говорил, что ты – его наследник. Кто я, чтобы ему возражать? Карын вон посмел – и был убит. Предки покарали его. Надеюсь, Баяр, в моей жизни будут не менее великие сражения?

— Будут, – подтверждает Баяр. – Весной пойдем на иштырцев. Слишком много воли они взяли, слишком часто нарушают границы. Но для начала – соберем войско, равного которому не бывало еще в степи. Отныне даже женщины смогут учиться стрелять и ездить верхом. И если захотят – пройдут Тойрог. О кохтэ узнают все племена. Мы покорим восток и запад, и север будет платить нам дань. Пришло время великих сражений.

При словах о сражениях и победах вспыхивают глаза у молодых сотников. Старцы переглядываются, а женщины качают головами. Никто уже не вспоминает о Карыне, каждый спешит высказать свое мнение о том, куда нужно идти в первую очередь. Баяр щурится довольно, а потом отправляет Дженну в женский шатер.