Книга Инстинкт женщины, страница 36 – Чингиз Абдуллаев

— Теперь я скажу вам нашу версию, — предложил полковник. — Ваши люди вышли на следователя, заплатили ему немыслимые деньги, а затем выкрали Форина. У меня нет никаких сомнений.

Он остановился и посмотрел на своего собеседника. Тот пожал плечами.

— Можете думать все, что хотите.

— Вы его не спасете, — вдруг сказал Авдонин.

— Что? — переспросил ошеломленный генерал.

— Мы оба знаем, о чем идет речь, — быстро сказал полковник, — вы ничего не сможете сделать, Николай Александрович, даже если потратите все его деньги и купите всех наших генералов.

— Это вы планировали покушение? — напрямую спросил генерал.

— Вы все понимаете, — не ответил полковник, — я думаю, что вы успели узнать и про Суходолова.

— Которого вы так быстро ликвидировали, — пробурчал генерал. — Что вам нужно? Вы можете объяснить мне, зачем вам понадобилась его смерть?

— Мы ведь знаем, что именно он «верховный судья», — ответил Авдонин, — а вы знаете о задаче, которую нам поставил новый президент. В стране должен быть только один верховный судья. И это наш президент. Второго мы не потерпим.

— Вы решили его устранить, — медленно произнес генерал, — похоже, что вы правы. Никакие мои усилия его уже не спасут, если вы приняли такое решение. Я думал об этом. Только ваши люди могли так быстро убрать второго свидетеля после исчезновения первого.

— Я рад, что встретил понимающего человека. Нам давно нужно было встретиться, Николай Александрович.

— И вы предлагаете мне его предать? Или… — Генерал нахмурился, взглянул на полковника. — Нет, вы бы не стали меня вызывать сюда. Вы бы просто осуществили задуманное. У вас какой-то план. Мы можем договориться?

— Можем. — Авдонин снял очки, протер стекла, обернулся, словно опасаясь, что их действительно могли подслушать. — Мы гарантируем ему жизнь, а он на некоторое время покидает Москву, уезжает куда-нибудь за границу.

— Не понял. — Генерал чувствовал, как сильнее болит сердце. Он тяжело перевел дыхание. Впервые в жизни он чувствовал себя почти предателем.

— Вы понимаете, что при желании мы его легко уберем. Не поможет никакая охрана. Поэтому я предлагаю вам убедить Рашковского покинуть Москву. На некоторое время. Скажем, на три месяца. За это время мы немного почистим город, и он сможет вернуться. Вот, собственно, и все. Мы гарантируем ему жизнь, а вы гарантируете нам его отъезд.

— Зачем? — все еще не понимал генерал. — Зачем вам это нужно?

— Мы договорились? — спросил полковник вместо ответа.

— У вас есть план. — Фомичев задумался. — Что значит «почистим город»?

— У нас есть конкретное указание нового президента, — пояснил Авдонин. — Всю страну захлестнула преступность. В Москве люди уже боятся ходить по улицам. Каждый день банды устраивают разборки. Мы должны с этим покончить раз и навсегда. Когда Рашковский уедет, мы начнем «чистку».

Генерал задумался. Ему не нравился план, который предлагал полковник. Он думал минуту, другую. Затем решительно произнес:

— Рашковский не согласится уехать.

— Тогда вы сможете присутствовать на его похоронах, — невозмутимо ответил Авдонин. — У нас есть приказ, Николай Александрович. И вы понимаете, что мы его выполним.

— Нравы в нашей конторе не меняются, — пробормотал генерал.

— Вот именно. Я говорю вам откровенно, не пытаясь вас обмануть. Если мы захотим убрать Рашковского, мы это сделаем. Его не спасет ни поездка в другую страну, ни самые лучшие охранники. Как вы понимаете, для человека его профессии никаких гарантий не существует. Он очень богатый человек, влиятельный бизнесмен. И у него, разумеется, много врагов. Кто знает, когда и где наемный киллер захочет убрать Рашковского. А я могу дать гарантию, что он останется в живых. Во всяком случае, пока он снова не появится в Москве.

— Вы говорили — на три месяца?

— Я говорил, что нам нужно три месяца, чтобы почистить город. Но абсолютной гарантии на будущее я дать не могу. Хотя на его месте я бы все-таки уехал.

— Мне кажется, что это шантаж. Если о нашем разговоре узнают…

— Журналисты… — иронично вставил Авдонин, — или мое руководство? Что вы можете сделать, генерал? Рассказать, что я вам угрожал? Я буду все отрицать. Рассказать о моем предложении? Но это глупо. Тогда за жизнь Рашковского я не дам и копейки. Да, это шантаж. У меня есть конкретный план. И конкретные указания руководства. И я собираюсь их выполнить.

— Вы все спланировали с самого начала, — задыхался скорее от гнева, чем от одышки генерал. — Вы хотели устранить Рашковского… Вы…

Он вдруг остановился. Взглянул на продолжавшего шагать Авдонина.

— Полковник, — позвал он своего неприятного собеседника. Тот остановился, но все еще не поворачивался к генералу. — Полковник, — снова осторожно позвал его Фомичев, — но почему тогда вы так ошиблись?

Авдонин повернулся к генералу. Блеснули стекла очков. Он по-прежнему молчал, словно разрешая Николаю Александровичу самому домысливать возможное продолжение этой темы.

— Почему вы ошиблись? — тихо повторил генерал. — Вы ведь должны были знать, что его дочь улетает на учебу… Или вы не знали?

Полковник все еще молчал.

— Почему вы ошиблись? — снова спросил генерал. — Или… Или вы не ошиблись? Вы не ошиблись, — повторил он уже убежденно.

Он вдруг замер, чувствуя, как сильно колотится сердце. Поднял руку, словно собираясь опереться на плечо стоявшего рядом полковника…

— Я все понял, — ошеломленно сказал Фомичев, — вы заранее все просчитали. Вы знали, что в автомобиле будет его дочь. Вы не ошиблись. Вы точно вычислили его реакцию. Она должна была погибнуть, и тогда разгневанный отец начнет мстить всем подряд. Это был ваш план?! Вы так все спланировали?!

— Я не буду отвечать вам, — чеканя слова, проговорил Авдонин, — я полагал, что вы разумный человек. Уберите Рашковского из Москвы, и вы его спасете. Разумеется, его не нужно посвящать в детали нашей договоренности.

— И вы начнете свою «зачистку» в городе. Я, кажется, только теперь начал все понимать. Вы подставили мне Форина нарочно. Вы знали, что я смогу его вычислить. Вы все точно знали. И просчитали реакцию Рашковского. Он уедет, а вы начнете убирать авторитетов и свалите все на Рашковского. Выставите его главным виновником начавшихся разборок.

— Возможно, — ответил полковник, — но лучше быть виновником, чем трупом. Вам так не кажется?

— Он не согласится, — убежденно сказал генерал.