Книга Простые желания, страница 64 – Арина Предгорная

Мад не возвращался; мужчинам принесли еду и, пока официант расставлял на столе тарелки, беседа текла о делах финансовых.

… Выйти или нет?

А двое за перегородкой уже развернули беседу в другое русло, сразу после того, как, соприкоснувшись бокалами, отпили вина. Наверное, вина — Элге успела изучить пристрастия свёкра и знала, что он крепкие напитки не жалует.

Разговор соседей снова коснулся печально знаменитого герцогства. Совет гудел, предлагая варианты наказаний; король, говорили, хмуро отмалчивался и требовал подробных отчётов о ходе дознания, но сам ни с её светлостью, ни с его светлостью больше не разговаривал, ограничившись одной приватной беседой. На осторожные вопросы советников о новой кандидатуре на роль ставленника — зыркал сапфировыми глазищами и напоминал о вдумчивой, тщательной проверке каждой мелочи, встречающейся в ходе расследования.

… И снова про знаменитые сайттенские метки. А любимого супруга всё нет и нет, есть только треть наполовину остывшего кофе с ванильным ароматом и вкуснейшие пирожные, от которых Элге отламывала кусочки и отправляла в рот, не чувствуя вкуса.

— Хоть всех подданных Сайттена отлавливай да на предмет наличия их знаменитого пятна проверяй! — съязвил собеседник лорда Тивиса.

— Да и с пятном не всё гладко, — хмыкнул свёкор. — Если уж говорить начистоту, господин министр, то последние Сайттены — непрямые потомки и давно уже, далеко не в одном поколении. Они такое значение придают этим своим отметинам, забывая о том, что у истинных наследников пятно должно иметь совершенно определённую, конкретную форму. Прямых-то наследников ещё его величество Тадхен Орсанд извёл. Вместе с пятнами. Так что…все последующие Сайттены — таковыми считаются чисто условно.

— Откуда вам известно про пятна и про форму? — сдержанное удивление в басистом министерском голосе.

— Любопытство. Когда стало известно о масштабах конфликта близнецов, я, как и многие в Совете, не давал благоприятных прогнозов: если уж дошло дело до оружия… А наследников у последних Сайттенов нет. Их светлости Ниа и Нитт так гордились тем, что отмечены особым правом, оба. Я хотел найти хоть какую-нибудь информацию о том, как решались подобные споры в случае, если в семье рождался не один наследник с родовой отметиной, а двое. Как наши близнецы. Как их дед с братом, Виржел и Октан. Как-то же они выходили из положения.

— И…как? — Элге хорошо расслышала нетерпение в голосе неизвестного министра.

— До вооружённой стычки дошли только последние Сайттены, — неприятно усмехнулся лорд Форриль-старший. — До них остальным удавалось решить вопрос миром.

— А что за форма? Есть конкретное описание?

— Представьте себе, есть! И форма, и расположение.

Элге скосила глаза на прикрытую дверь кабинета. Не так уж долго отсутствует Мадвик, но теперь — пусть задержится ещё хотя бы на пять минут! Про родимые пятна Сайттенов она слышала, но без подробностей — такое нигде не освещалось. Лорд Тивис, стало быть, эти сведения добыл.

— Расположение столь значимого для Сайттенов знака из поколения в поколение было одним и тем же — за левым ухом, сразу и не разглядеть.

На лице Элге не дрогнул ни один мускул, руки продолжали сжимать столовые приборы, в то время как лорд Тивис делился результатами своих изысканий. Маска невозмутимости, прямая спина и навык при любых обстоятельствах держать себя в руках, оказывается, крайне полезные качества, даже когда тебя никто не видит.

… А что до формы…

…У предков родимое пятно походило на тщательно обведенную капельку воды и на вершине, в самом узком её кончике — точечка. Последняя такая капелька была у Тандора Сайттена, жившего во времена правления Тадхена Сурового и им же и загубленного вместе со всей своей семьёй: супругой и детьми. Все остальные Сайттены прямыми потомками не являлись. Для того и уничтожал свою близкую родню жестокий король: он опасался заговоров и переворотов, в подозрительности своей дошёл до паранойи, ему всюду мерещились изменники, желающие отобрать королевский престол у его законного владельца.

Непрямые потомки Сайттенов с родовым пятном рождались, и располагалось оно за «правильным» ухом, но имело либо размытую ромбообразную форму, либо простой овал. Каплевидная с точкой отметинка исчезла навсегда, вырезанная Тадхеном Суровым.

— А жаль. Найдись сейчас истинный наследник герцогов — Бастиану не пришлось бы ломать голову над поисками ставленника, — подытожил министр.

Элге чувствовала, как сердце сбивается с ритма. Пропускает удар…второй…третий… Мужские голоса звучат рядом с ней, обволакивают похожими бархатными нотками. Осторожный вдох — и ритм восстановился. Только онемевшие пальцы плавно выпустили ложечку, переплелись с пальцами второй руки в судорожном движении, а собственные зубы прикусили губу.

— Прошу меня извинить, — с безупречной вежливостью прогудел лорд Тивис. — Я оставлю вас ненадолго.

Девушка почувствовала, что задыхается: что, если свёкор каким-то образом догадался о том, что у их приватной беседы есть свидетель? Как теперь выкручиваться? Она медленно приподняла ресницы и уставилась на дверь. Шаги, приглушённые ворсом ковровой дорожки, прошелестели мимо, и лишь спустя несколько бесконечно долгих секунд Элге позволила себе выдох.

Надо как-то успокоиться и переварить обрушившуюся информацию.

У отца, Хейтена Адорейна, родимое пятнышко имелось. Ровно там, где описывает лорд Тивис. А вот у Виррис — нет. У Хейтена родились только девочки. И над забавной, необычной формы пятном, похожим на капельку воды с маленькой точкой на вершине, прятавшимся за левым ухом Элге — в семье по — доброму посмеивались. Память о детских годах не вернулась к девушке целиком и полностью, однако какие-то события она помнила всегда, а отдельные фрагменты начала вспоминать благодаря осторожной и тщательной работе госпожи Каннелии. Про особые отметинки у себя и у папы Элге помнила, но никто никогда не придавал им никакого значения. Есть и есть. Кажется, и у деда по отцовской линии было.

Сердце колотилось в горле, губы пересохли. Простые слова не укладывались в голове. Такое следует обдумать не спеша, холодным разумом, уняв эмоции. То, что лорду Тивису она о своих подозрениях не заикнётся — ясно. А Мад? Близкий, родной…

Снова звук шагов, заставивший Элге испуганно замереть над остывшим кофе. При виде поворачивающейся ручки двери девушка едва не закричала.

— Извини, пожалуйста, девочка моя, — виновато прошептал Мад. — Как назло, попал на конец дурацкого совещания, пришлось подождать.

Он оглянулся назад, за дверь, и быстро прошмыгнул к Элге, которая при его появлении незаметно выдохнула и отмерла.

— Здесь министерский экипаж, — заговорщицки зашептал он, склоняясь к самому её уху. — Подозреваю, отец приехал и где — то здесь. Не хочу с ним сталкиваться, не хочу больше о делах! Не возражаешь, если мы очень быстро и очень тихо убежим?

И обаятельно улыбнулся.