Книга Раунд 1. Любовный нокаут, страница 71 – Кэти Эванс

Но я ни разу не видела и не слышала, чтобы он спокойно спал.

Поэтому, когда его дыхание выровнялось, поняв, что он уснул в моих объятиях, уснул посреди дня, причем во время маниакальной стадии, я не смогла сдержать бушующих в моем сердце чувств.

Я тихо смахнула слезу, потом вторую. Раньше я даже не представляла, что такие мужчины существуют на свете. Или что у меня могут возникнуть такие отношения, настолько необъяснимая, но неразрывная связь. Никогда не думала, что отчаянное, почти болезненное желание, которое я испытывала к нему, может быть взаимным.

Впервые в жизни плача от счастья, я гладила его волосы, подбородок, шею, руки, вглядывалась в его совершенной формы чувственные губы, четкий, сильный подбородок, лоб, прямой нос – во все его невыразимо прекрасные черты.

Солнечные лучи пробились в комнату и осветили нас, позволяя мне любоваться совершенной красотой Реми, ставшей для меня своего рода наркотиком. Наша обувь валялась на полу, у двери стояли неразобранные чемоданы. Мы находились в очередном президентском номере очередной фешенебельной гостиницы, и, могу поклясться, никогда в своей жизни я не чувствовала полноту жизни так, как в тот момент, когда мой мужчина спал на моей груди, обняв меня своими сильными руками, уткнувшись носом мне в вырез блузки, и его теплое дыхание ласкало мне кожу.

Я коснулась его уха губами.

– А все благодаря тебе, – прошептала я, закрывая глаза. – Я совершенно счастлива сейчас. Рядом с тобой, где бы мы ни были, мне так хорошо и тепло.

Я решила не нарушать его сладкий сон и пропустила ужин, несмотря на то что в животе у меня урчало от голода – правда, это быстро прошло, и продолжала поглаживать большое, такое прекрасное тело любимого, и твердила шепотом: «Я люблю тебя, Ремингтон».

Он пошевелился только посреди ночи, и к тому времени я заметно устала, продолжая стойко охранять его покой, хотя уже с трудом могла поднять руку, чтобы погладить и приласкать его.

Он проснулся с легким стоном и тут же сгреб меня в объятия и крепко прижал к себе. Теперь я лежала в его руках, как в колыбели, уткнувшись в его широкую грудь, а он самозабвенно целовал мое ухо.

– Брук, – произнес он.

Лишь одно мое имя.

Голос его звучал хрипловато после сна, тихо и так ласково, что я поняла простую вещь: о чем бы он ни попросил меня, что бы ни предложил, я всегда отвечу «да».

– Да, Реми, – прошептала я таким же, как у него, слабым голосом и уткнулась носом в его ключицу.

Он тихонько зарычал и медленно вдохнул мой запах.

– Моя Брук.

Голос все еще звучал невнятно и хрипловато, но Реми потеребил пальцами пуговицу моих узких джинсов и нежно поцеловал меня в шею, похлопывая большой рукой мои ягодицы.

– Почему ты все еще не сняла это?

Прежде чем я успела напомнить ему, почему так произошло, я услышала, как он расстегивает пуговицу, а вслед за ней и молнию.

Каждая мышца моего тела напряглась. Я тихо застонала и прижалась носом к его шее, едва не мурлыча, как жаждущий ласки котенок.

– Просто я ждала, когда самый сексуальный мужчина на свете снимет их с меня.

♥ ♥ ♥

Около трех часов ночи Ремингтон пробормотал мне на ухо «что-то есть хочется» и отправился разорять кухню, а я осталась лежать в постели, потягиваясь, но мой желудок быстро подсказал мне, что я тоже не прочь подкрепиться.

Я включила лампу и накинула на себя первое, что подвернулось под руку в его чемодане, а это оказался тот самый ярко-красный атласный плащ с надписью РИП.

Я затянула пояс вокруг талии. Прохладная ткань приятно ласкала тело. Халат, разумеется, был мне заметно велик – доставал почти до пола, но я все равно улыбалась, потому что полюбила носить его вещи. Я тоже прошлепала на кухню посмотреть, что Диана приберегла для нас.

В микроволновке обнаружились две тарелки цыпленка под сырным соусом, сочного, с хрустящей корочкой и салатом из шпината и свеклы, а также свежие томаты. Я вытащила еду из печки и достала столовые приборы, а Ремингтон сел за стол в одних спортивных штанах, щеголяя великолепным обнаженным торсом.

Он зачерпывал арахисовое масло стеблем сельдерея, но перестал жевать при виде меня и тут же проглотил то, что уже было во рту.

Его глаза расширились, он уронил огрызок сельдерея на стол и откинулся на спинку стула, скрестив мускулистые руки на груди так, что на бицепсах проступили темные вены. Кстати, это выглядело весьма сексуально.

– Вы только посмотрите на нее! – произнес он, зарычав от чисто мужского восторга.

Слова РИП словно горело на моей спине, когда я с улыбкой протянула ему тарелку.

– Я верну тебе халат, когда мы вернемся в постель.

Он покачал головой и стукнул себя по колену.

– Раз он мой, значит, и твой.

Я быстро накрыла ужин, а он схватил меня за бедра и усадил себе на колени.

– Я так чертовски проголодался.

Он схватил кусок жареного картофеля и сунул в рот, а потом облизал пальцы.

– Тебе бы понравилось, как моя мама готовит красный картофель. Она добавляет кайенский перец и хорошенько встряхивает, – рассказывала ему я, нанизывая на вилку картофелину, сдобренную розмарином, и она буквально растаяла у меня во рту.

– Ты скучаешь по дому?

Услышав этот вопрос, я посмотрела на него и внезапно поняла, что у него на самом деле никогда не было дома. Или все-таки я ошибаюсь?

Его дом – боксерский ринг и много-много гостиниц. А семья для него – это его верная команда и тысячи фанатов.

Мое сердце буквально разрывалось от жалости и сочувствия к этому парню.

Когда он впервые заперся со мной в президентском номере после того, как Пит вколол ему успокоительное, Реми пребывал в депрессивном состоянии, а я и не догадывалась. Он просто держался за меня, как за последнюю соломинку, чтобы оставаться в здравом уме, но я даже не подозревала об этом.

Я знала только, что он не хотел, чтобы я покидала его комнату, не хотел пускать туда никого из посторонних. Ему так нужны были мои прикосновения, они помогали ему держаться на поверхности, и мои губы были единственным источником тепла в его холодной темной ночи.

Ремингтон не умел выражать чувства словами. Он – человек действия, решительный и непреклонный.

Но этот большой, сильный мужчина иногда нуждался в том, чтобы о нем заботились, я и теперь не сомневалась, что всей душой хочу быть той, кто сможет взять на себя заботу о нем, и больше мне ничего в жизни не нужно.

Как трогательно – парень, у которого никогда по-настоящему не было дома и семьи, хотел знать, не скучаю ли я по своему дому.

Какой странный вопрос, ведь я сплю, как настоящая королева, в огромной мягкой постели, в его объятиях, ем лучшую пищу, увлечена своей работой и провожу все время с ним, человеком, который может быть излишне самоуверенным, придирчивым, несносным и в то же время бесконечно очаровательным.