Книга Сумрак, страница 112 – Пенелопа Дуглас

– Развлеки меня, – сказал он. – Дай мне посмотреть, и пусть твоя девушка узнает, как сильно ты скучал по ней во время разлуки.

– Я скучал по ней, – прошептал я так, чтобы только он услышал. – По несколько раз в день во множестве интересных мест.

Его глаза вспыхнули, и он зарычал.

– Пошел ты!

Я разразился смехом, несмотря на боль, он собирался закончить со мной.

Вот в чем дело. Он ревновал, и я не знал почему. Он хотел меня или что-то в этом роде? Может, дело в Алекс?

– Ну давай же! – проревел я. – Ударь меня снова!

Закончи это, потому что хватит уже.

Он отдернул кулак, и я взял себя в руки, но затем что-то мелькнуло за его спиной, ударившись о его шею сзади. Он вздрогнул, его глаза застыли от боли, а затем он упал. Я посмотрел на Алекс, стоящую с лампой в руках.

Эйдин перевернулся, шипя сквозь зубы и глядя ей в глаза.

– Тебе лучше быть готовой закончить то, что ты…

Она снова ударила его лампой по голове, кровь залила его рот. Эйдин схватился за лицо.

– Алекс… – выдохнул я.

Черт.

Но вдруг лампа ударила и меня по носу, и голову пронзила жгучая боль. Я упал на пол рядом с Эйдином.

Мои глаза слезились, я даже не мог их открыть, но почувствовал, как одна из девушек сняла с меня ремень, и я едва осознавал, что происходит, пока меня тащили к стене, и лишь мельком увидел фигуры девушек, пытающихся сдвинуть нас с места.

К тому времени, когда пришел в себя и смог открыть глаза, мои руки были связаны и я был обездвижен.

Поднял глаза и увидел, что мое правое запястье привязано к беговой дорожке галстуком Эйдина, а другое ремнем – к его запястью. Я посмотрел на парня и увидел, что его левая рука привязана ремнем к крюку, удерживающему шторы.

Я зарычал и дернул руками, глядя на девушек.

– Что вы делаете? – крикнул я. – Какого хрена!

Они ходили по комнате, что-то делали и игнорировали нас. Эм игнорировала мой взгляд. Я не единственный вышел из-под контроля.

– Эй! – сказал Мика. Вместе с Рори и Тэйлором они бросились к двери. – Что, черт возьми, происходит?

Эмми кинулась вперед и захлопнула дверь ногой, подперев стулом.

– Это смешно! – закричал я.

Но Эйдин только засмеялся, качая головой. Они ему не угрожали.

Эмми налила себе еще стакан бурбона, а затем сняла футболку, оставшись в обрезанных штанах Рори и лифчике. Она попыталась оглянуться через плечо, и я увидел красное пятно на ее спине.

Она пострадала в этой драке? Я подумал об этом, но не помнил, падала ли она.

Она сделала еще глоток, пока Алекс осматривала повреждения.

– Все в порядке, – заверила Эм.

Но Алекс резко обернулась, в ее глазах загорелся огонь, когда она посмотрела на нас так, словно хотела убить.

– Ничего не в порядке!

Она вытерла пот с лица и пошла в ванную, включив кран, пока Эмери допивала бурбон и наливала себе еще порцию. Она тихо стояла, а я продолжал дергать за шестисотфунтовую беговую дорожку, как будто действительно мог освободиться. Что здесь происходило? Что они собирались делать? Взять все под контроль? Привлечь остальных?

Эмери посмотрела на нас – или на меня – сквозь очки и на мгновение помедлила, прежде чем взять стакан и сесть на ковер перед нами, достаточно далеко, чтобы мы не могли до нее дотянуться.

Я выдержал ее взгляд.

– Когда ты отвез меня домой с выездного матча, – сказала она, – и мы остановились в «Бухте», у меня возникла одна мысль той ночью.

В ту ночь она только и делала, что думала. Она все переосмыслила.

– Часть меня сопротивлялась тебе, потому что я не хотела впутывать тебя в свою ужасную жизнь, – сказала она. – Я была смущена, полна гнева и отчаянья. Я ничего не могла тебе дать.

В ответ я приподнял подбородок, но промолчал.

– Но другая часть меня боялась, что я променяю одно насилие на другое, – объяснила она. – То, как ты меня принуждал, давил на меня, не оставлял в покое, когда я просила об этом… Пытался меня напугать.

Мой взгляд дрогнул, пока слушал ее. Я никогда не был жестоким. Немного избалованным и дерзким, но никогда не хотел причинять ей боль.

Она опустила глаза и сделала глоток.

– Эта мысль покинула меня так же быстро, как и пришла, – добавила она, – потому что я хотела тебя и в глубине души так крепко держалась за надежду. Мне это было нужно. – Она снова подняла взгляд. – Но теперь мне интересно, была ли права. И вот я снова вся в синяках. Может, твой мир такой же ужасный, как и мой.

Я покачал головой, но любое несогласие, которое хотел выразить, застревало в горле.

– Чего ты хочешь от меня? – спросила она, как будто Эйдина и Алекс не было в комнате. А потом задала вопрос более жестким тоном: – А? Чего ты хочешь?

Алекс опустилась позади нее, выглядывая через ее плечо. Две женщины сидели напротив, бросая нам вызов.

– Кто меня сюда привез? – спросила Эмми. – Кто думал, что я должна быть здесь с тобой? Может быть, Дэймон? Майкл?

– Может, это был кто-то, кто тебя ненавидит? – парировал я. – Твой брат?

Она колебалась.

– Почему сейчас?

Я хмыкнул, приподнявшись, чтобы вытереть кровь, капающую с верхней губы.

– Думаю, ты знаешь почему.

Мы обменялись взглядами – она знала, о чем я говорю. Она была его слабым местом. Единственным человеком, который знал, что они сделали, чтобы отправить меня и моих друзей в тюрьму.

– Это место стоит денег, – заявила она.

– У его новой жены много денег.

Но так ли это? Я никогда ее не встречал.

Но она продолжала.

– Он сэкономил бы деньги и убил меня, если бы действительно думал, что я представляю угрозу.

– Стал бы он так делать? – возразил я. – В своей голове, уверен, он думает, что любит тебя. Как Гумберт Гумберт. – Я пожал плечами. – Возможно, он хочет преподать тебе урок. Заставить страдать.

К моему удивлению, в ее глазах промелькнуло веселье.

– Потому что он меня так любит, верно?

Типичный абьюзер. Он никогда не ненавидел ее, точно так же как мама Дэймона никогда не ненавидела его, и никто из нас не ненавидел Рику, когда мы крали все ее деньги, похищали ее маму и сжигали ее дом. Извращенный разум видит только собственные намерения, и все, что они сделали, и все, что мы сделали, оправдало конечный результат.

Путь к тому, кем мы хотим быть, в лучшем случае тернист. Поступки находили оправдание, потому что все мы были жертвами в нашей истории.