Книга Сумрак, страница 133 – Пенелопа Дуглас

– В тот момент ты действительно не знала, кого собираешься выбрать там, не так ли?

Я приподняла подбородок.

– Что тебя больше всего беспокоит – то, что я могла выбрать Уилла или Эйдина?

Ее брови взлетели вверх, и я не обрадовалась, что рассердила ее, но не чувствовала себя плохо из-за этого. Они с Уиллом все еще не понимали, что в спальне Эйдина это был не мой выбор между двумя мужчинами.

Дело было совсем не в них.

Она подошла и посмотрела на меня так, словно была судьей и присяжными.

– Ты разбила ему сердце.

– Не прибедняйся, – парировала я, вспоминая насмешки Уилла. – Уверена, что ты все эти годы утешала его. – В постели, в душе, на пляже, у стены, на капоте машины и на заднем сиденье.

Она зарычала, приближаясь ко мне, но я выставила руку вперед, поймала ее запястье и оттолкнула, прежде чем она ударила меня.

– Я не собираюсь драться с тобой.

– Не тебе решать!

Она бросилась на меня, и я прижала ладони к ее груди, снова отталкивая ее.

– И ты не будешь драться со мной, – сказала я. – Я устала истекать кровью.

То, что происходило в моей голове в том доме, было битвой, в которой я всегда участвовала. Битвой между тем, как всегда видела мир, и тем, как вместо этого жаждала увидеть. Мне нужно было измениться.

И полюбить себя так же сильно, как люблю его.

Я смотрела на нее, чувствуя на себе взгляды всех находящихся в комнате, и хотя понимала, почему она себя так ведет, потому что чувствовала ту же ревность, думая о ней и Уилле вместе, как она, когда думала об Эйдине и мне, но это не было моей проблемой.

– Я искуплю свое преступление, совершенное много лет назад, – сказала я, – но то, что происходит между мной и Уиллом, не твое дело. Мне плевать, если ты его подруга, мама или Бог. Ты не имеешь права злиться на меня. Это тебя не касается.

Ее глаза блеснули, а затем она склонила голову и на мгновение замолчала.

– Ты говоришь так же, как он, – наконец сказала она, скрестив руки на груди. – Ясно, он быстро до тебя добрался.

Он.

Эйдин.

Она покачала головой.

– Как настоящий, манипулирующий монстр…

– Как отец.

Все было совсем не так, как она думала. Я почти не знала Эйдина и не хотела с ним спать.

Не хотела с ним трахаться.

Бросила взгляд на остальных, прежде чем снова взглянуть на нее.

– Думала, что лучше запомню своих родителей, ведь мне было почти двенадцать, когда они умерли, – сказала я. – Я не понимала, какое бремя – опекунство. Не осознавала, что так сильно скучала по этому чувству, пока не почувствовала снова.

У Эйдина Хадира был план. Он украл меня, поставил в опасное положение и манипулировал мной.

Но люди меняют людей, и, хотя он не был героем, я испытывала к нему толику благодарности. Я умирала до того, как проснулась в Блэкчерче.

– Мне было безопаснее в доме, полном преступников, чем со своим братом, – выдохнула я, – так что можешь расслабиться, потому что не собираюсь извиняться за то, что увидела в нем что-то хорошее. В конце концов, когда-то ты тоже это видела.

Она молча стояла, но ее челюсть сжалась.

Всегда сильная. Вот что мне в ней нравилось. В конце концов, он и на нее повлиял. Хоть и не так.

– А теперь могу я воспользоваться чьим-нибудь телефоном? – спросила я.

Эрика вытащила телефон из подстаканника велотренажера и передала мне.

– Спасибо, – сказала я, выходя из комнаты и снова оставляя их одних. – Я верну его в течение часа.

* * *

Открыла глаза и уставилась в потолок, выдыхая и шевелясь между двумя огромными телами по обе стороны от меня.

Здесь слишком жарко. Черт.

Посмотрела на Мику, увидев его лицо, уткнувшееся в подушку, а затем повернула голову и увидела Рори. Его светлые волосы закрывали глаза, а рука была подложена под голову. Оба мужчины были без рубашек, но, к счастью, не сняли штаны.

После того как я нашла комнату и позвонила по телефону Эрики, они постучали в дверь, настаивая, чтобы остаться со мной, потому что «избалованные маленькие всезнайки, которые думали, что им все можно, ничего от тебя не получат».

Как будто Мика и Рори сами не были избалованными детьми.

Хотя на самом деле это казалось довольно мило, и теперь в моей постели было тесно, а за окном светила луна и поезд вибрировал под нами.

Следуя в ад. И со мной прямо сейчас все мои друзья. Я действительно любила их.

Я села, перелезла через тело Рори и осторожно встала с кровати, глядя на двух красивых парней. Серийный убийца с одной стороны, сын террориста с другой. Боже, мои родители гордились бы мной.

Что они оба собирались делать после того, как мы доберемся до Тандер-Бэя? Они не могли пойти домой. Кто-нибудь приедет за ними?

А за Уиллом?

В джинсах и рубашке, я надела кроссовки Алекс и завязала шнурки.

Вышла из комнаты, окна покрылись испариной от обогревателей, но видела, как снаружи хлещет дождь.

Мне нужна была еда. Не могла вспомнить, когда ела в последний раз, и теперь жалела, что не съела тот бутерброд, пока ждала на кухне.

Кажется, это было вчера. Сейчас, наверное, уже за полночь.

Боже, разве я вчера готовила пирожные? Чинила люстру? Занимались любовью с Уиллом в душе? Казалось, с тех пор произошло столько всего.

Кухня была следующей после вагона с баром, и я все еще не видела Уилла с момента столкновения там ранее. Ни во время моих поисков, ни когда вернула телефон Эрике час спустя, ни сегодня, когда почувствовала запах еды, которую катили по коридору мимо моей комнаты, к сожалению, не останавливаясь у моей двери.

Странно. Я сделала только один звонок с телефона Эрики. Думала, что у меня будет много дел, но после того, как позвонила в свою фирму и оставила им сообщение, заверив, что я в безопасности, я не знала, с кем еще связаться.

Мартин меня не интересовал, бабушка умерла, больше у меня никого не было. Ни друзей. Ни домашних животных. Ни один мужчина меня не ждет.

Кажется, вчера должна была пойти к стоматологу…

Пройдя по следующему коридору, подошла к кухонной двери, но услышала крик и остановилась на мгновение.

– Ох, – простонал женский голос.

Я не знала, Эрика это, Уинтер или еще кто-то, но голод терзал мой желудок. Мне нужна была еда. Или хотя бы выпивка.

Пройдя на цыпочках по коридору, бросила быстрый взгляд на дверь кухни и увидела обнаженную спину Уинтер Эшби, которая сидела на стальном рабочем столе в темной кухне, обнимая мужа.