Книга Магия Крови, страница 55 – Илона Эндрюс

— Что происходит? — Тихо спросила я.

— Просто хочу убедиться, понимаешь ли ты, что тебя поймали.

Он поцеловал меня в шею, и я прижалась к нему. Я могла бы целыми днями оставаться в его объятиях. Я упала в этот омут слишком быстро и слишком глубоко. Да, это было прекрасно и здорово, но что произойдет, когда он увидит на горизонте очередную цель для завоевания? Эта мысль больно резанула меня. Вероятно, я все еще была уязвима.

— Я ведь не повредила тебе ни одной кости прошлой ночью, не так ли?

— Нет. Но это был чертовски хороший удар. На мгновение или два я увидел красивые огоньки.

— Так тебе и надо.

Мы отстранились друг от друга, немного неловко. Он заглянул в холодильник:

— Есть ли пирог?

— Посмотри в хлебнице.

Он открыл крышку и, достав пирог, понюхал корочку:

— Мм, Яблочный.

— Сделала вчера. — Волшебные яблоки хорошо оттаяли.

— Для меня?

— Возможно.

— До или после кресла?

— После. Хотя я была очень зла на тебя. Что, черт возьми, ты использовал?

— Промышленный клей. Он инертен, пока не добавить к нему катализатор. Я снял ткань и положил на стул упаковку клея из тонкого полиэтилена, а затем покрыл его катализатором, положив сверху губки, и восстановил обивку кресла.

Вот почему я не почувствовала ничего странного, сев на него. Как только я села, пакет сломался, клей и катализатор смешались, и губки прилипли к моей заднице.

— Наверное, это заняло не мало времени.

— Я был очень мотивирован.

— Ты знал, что клей выделяет тепло при смешивании с ацетоном?

Его губы изогнулись:

— Да.

— Тебя бы убило упоминание об этом?

Он усмехнулся.

— Да перестань ты, — прорычала я.

Кэрран принялся за омлет. Я пила кофе и смотрела, как он пробует мою стряпню. Большинство оборотней избегали насыщенной специями пищи. Это притупляло их обоняние. Я положила лишь половину порции соли, которую обычно туда насыпала, и ни один перчик халапеньо туда не попал.

Почему-то было ужасно важно, чтобы ему это понравилось.

Он подцепил вилкой кусочек омлета и принялся жевать его с явным удовольствием.

— Дулиттл говорил с тобой о трупе?

— Нет. Есть новости о пропавших без вести оборотнях?

Кэрран кивнул. Его лицо помрачнело.

— Плохие новости. — Догадалась я.

— Они одичали.

Я остановилась с чашкой кофе на полпути ко рту. Известная правда, у оборотня есть только два варианта: следовать Кодексу или стать люпусом. Первый требовал определённой жертвы и железной дисциплины, второй подразумевал падение на путь дикого самозабвения, превратив себя в кровожадного маньяка-каннибала. Существовал и третий вариант, которого почти никогда не случалось. Оборотень мог полностью забыть о своей человечности. Это не был люпизм в прямом смысле, потому что люпы часто принимали человеческий облик, хотя бы для того, чтобы поиздеваться над своими жертвами, пока не разрывали их на части. Одичавшие оборотни настолько глубоко регрессировали в свои животные формы, что потеряли способность трансформироваться, говорить и, вероятно, формировать связанные человеческие мысли. Одичание было такой редкостью, что я могла пересчитать известные случаи по пальцам одной руки. Обычно это случалось, когда оборотень был вынужден сохранять форму животного в течение длительного периода времени, многих месяцев, иногда лет.

К сожалению, дикие оборотни все еще имели в крови Lyc-V. Если бы они укусили человека, и человек стал бы люпусом, Стая несла бы ответственность за это. Это было самым тяжелым бременем для альф. Иногда им приходилось убивать своих же людей.

— Неужели ты…?

— Не я, но это было сделано. Тела будут доставлены в Крепость сегодня.

— Что могло заставить их одичать? — Я помешивала кофе.

Кэрран протянул руку и провел пальцами по моей руке:

— Иногда это делает страх. Когда маленькие дети пугаются, они часто обрастают шерстью, чтобы убежать.

— Значит, она привела их в ужас до такой степени, что они забыли, что являются людьми?

Кэрран остановился.

— Она?

Тонкий лед. Нужно действовать с предельной осторожностью. Если я упомяну Саймана, это может вывести его из себя.

— Я думаю, это может быть женщина. Она пилотирует нежить-магами так же, как погонщики управляют вампирами.

Он спокойно принял это:

— Один из людей Роланда?

— Пока не знаю. Ты узнаешь об этом первым после меня.

Кэрран отрезал два куска пирога и положил один передо мной:

— Сколько времени тебе понадобится, чтобы упаковать свои вещи?

И тут счастливое утро с треском провалилось.

— А зачем мне нужно собирать свои вещи? — Я спросила как бы невзначай.

— Потому что ты едешь со мной в Крепость, — он произнес это ровно как факт. На его лице было знакомое непроницаемое выражение, которое я определила, как взгляд Царя Зверей «или по-моему, или никак». Он действительно серьезно относился к этому.

— Зачем?

— Она видела тебя в Гильдии. Она может отследить тебя до дома. Здесь небезопасно.

— Хорошая попытка. Она нацелилась на тебя, а не на меня. — Если я дам ему хоть малейший намек на то, что Роланд преследует меня, он отнесет меня в чертов замок и спрячет в бронированной комнате.

— Я хочу, чтобы ты была со мной, — сказал он. — Это не просьба.

— И очень плохо. Вы, должно быть, забыли, Ваша Пушистость, что я не очень хорошо справляюсь с приказами.

Мы обменялись взглядами над столом.

— У тебя нет чувства самосохранения.

— И ты ожидаешь, что я буду ездить туда-обратно по два часа от Крепости до Ордена. — Я старалась говорить мягко. — Полагаю, мне больше не понадобится ни моя работа, ни дом, ни одежда.

— Я этого не говорил. Хотя позволь вернуться к вопросу по поводу одежды. Это все еще на рассмотрении.

— Послушай, ты не можешь управлять моей жизнью. Мы переспали один раз…

Он поднял вверх семь пальцев.

— Хорошо, — выдавила я сквозь зубы. — Мы занимались сексом семь раз за двадцать четыре часа. Только потому, что я твоя любовница.

— Подруга.

Слова замерли у меня во рту. Он говорит о том, что мы пара. На языке оборотней, пара означала моногамию, семью, детей, союз гражданский, физический и духовный. Это значило брак. Очевидно, он не отказался от этой идеи.