Книга Магия губит, страница 29 – Илона Эндрюс

Чернобог. Черный змей. Кощей. Повелитель тьмы и смерти. Царь ледяного холода. Мастер разрушения. Бог безумия. Воплощение всего плохого. Зло.

Барабас заглянул через мое плечо:

— Выглядит не очень хорошо.

Преуменьшение года. Де Харвен был принесен в жертву Чернобогу, вероятно, волхвом, славянским языческим жрецом. Волхвы обладали всевозможными силами, как друиды, но в отличие от вторых, испытывающих стыд за человеческие жертвоприношения в прошлом, волхвы не питали как таковой неприязни к насилию. А вот меня совет волхвов Атланты особо недолюбливал.

Я постучала по книге пальцами, размышляя. Славянское языческое сообщество было саморегулирующимся: светлые боги уравновешивались темными, и волхвы обеих фракций пользовались равным уважением. Чтобы принести де Харвена в жертву, потребовалось бы огромное количество магии. Волхв, обладающий такой мощью, был бы хорошо известен и надежно укоренился в сообществе. Мне ничего не добиться, допрашивая их. Нужно составить план Б.

Все волхвы — мужчины. Если вы были женщиной и практиковали языческую магию, то, вероятно, являлись ведьмой, а самой могущественной славянской ведьмой в городе была Евдокия. Она входила в ковен Пифий, и при нашей последней встрече Евдокия намекнула, что знала раньше моего отчима. Я понятия не имела, заговорит ли она со мной, но попробовать стоило.

Магия еще была на подъеме, но я все равно решила попробовать позвонить. Есть гудок. Я набрала номер Ксении. Девушка владела небольшой травяной лавкой в северной части города. Я бывала там несколько раз, когда у меня заканчивались припасы, и однажды Ксения, хвастаясь проболталась, что Евдокия покупает у нее кое-какие товары. Возможно, ей удастся устроить аудиенцию.

*** *** ***

Снаружи мартовский ветерок покусывал меня ледяными зубами. Возле машины стояли два человека. Первый был высокого роста, с темными коротко-подстриженными волосами. На нем надета темно-серая толстовка с капюшоном и выцветшие джинсы. Его поза казалась обманчиво расслабленной, но он наблюдал за каждым моим шагом, пока я двигалась по направлению к машине. Дерек.

Второй парень был ниже ростом, одет в неприметный ансамбль из темных джинсов, черной водолазки и кожаной куртки. Черные волосы, ангельское личико и дьявольские огоньки в глазах. Асканио Ферара. Паренек был настолько красив, что выглядел почти нереально. Добавьте к этому живую мимику, которая в мгновение ока переходила от невинности и раскаяния к восхищению, и вы получите настоящий магнит для цыпочек. Асканио прекрасно осознавал, какой эффект производил, и использовал каждую каплю от этого в своих интересах.

— Что вы здесь делаете?

Асканио озарил меня ослепительной улыбкой, вкладывая в нее подтекст: «я никогда не смогу сделать ничего плохого».

— Мы повинуемся воле Царя Зверей, Консорт.

— Поподробнее.

— Мне поручено охранять вас.

Да, вы, должно быть, меня разыгрываете.

Дерек фыркнул.

Асканио сделал вид, будто не слышит этого.

— Царь Зверей говорил со мной сегодня утром. Теперь я отвечаю за ваше благополучие, если вы получите травму или поранитесь, я должен буду лично ответить перед ним.

Ах, этот ублюдок. Нашел ребенку невыполнимое задание, не так ли?

Дерек тихонько рассмеялся.

Асканио наконец счел необходимым признать существование Дерека.

— Что-то смешное?

— Я даже не знаю, кто ты, но мне уже тебя жаль.

Асканио чуть побледнел.

— Хочешь сказать, что я не способен защитить Консорта, волк?

— Тебя арестовали два человеческих копа, пока ты страдал херней в морге. Ты не в состоянии защитить себя, не говоря уже о ней. — Произнес Дерек с насмешливой издевкой.

— Вообще-то, это были женщины-полицейские, — возразил Асканио. — И я весело проводил время. А ты когда в последний раз трахался? Дай знать, если тебе понадобится пара советов.

Дерек оскалил зубы.

Я ударила по нему своим пристальным взглядом.

— Я скоро вернусь. Оставайтесь здесь. Не прикасайтесь друг к другу.

— За меня не волнуйтесь, — произнес Асканио. — Не стану говорить за волка, но лично я предпочитаю женщин.

— Молчок.

Я развернулась обратно в замок, схватила первый попавшийся телефон на моем пути, и набрал номер 0011. Телефонный гудок раздался один раз, и мне тут же ответил голос Кэррана.

— Да?

— Что с тобой не так?

— Много-много всего.

— Я не возьму его с собой. Он еще ребенок.

— Это пятнадцатилетний самец буды. Он доработал почти до максимума свой жим лежа — три шестьдесят, и его альфа сказала мне, что у него довольно приличная форма воина.

— Кэрран!

— Обожаю, когда ты произносишь мое имя. Это звучит так сексуально.

— Я работаю над делом, где приносят в жертву темным богам натренированных киллеров.

— Идеально. Он будет чем-то занят.

Аррргх.

— Нет.

— Ему нужно куда-то направить свою энергию, а ты могла бы этим воспользоваться.

— Каким образом?

— Приманка?

Почему я, почему?

— Я тебя ненавижу.

— Если ты его не возьмешь, мяч снова окажется на моем поле, и мне придется в наказание отправить его на исправительные работы. В последний раз, когда я приговорил его к нескольким месяцам работ на укреплении Крепости, он там подкачался, таская камни, как он выразился «для девочек». У него есть мозги, и ссылка на каторгу, в его случае, никакой пользы не принесет. Но он мог бы потратить свою энергию на то, чтобы защитить тебя, и, возможно, случайно чему-нибудь научиться. Это тот случай, когда ничего не делать, может оказаться полезнее. Когда Рафаэль придет, чтобы освободить его от этой задачи, он еще будет целовать его сапоги.

— Кэрран, я не няня в детском саду. Это дерьмо может оказаться опасным. Мы с тобой оба это знаем. Ребенок может пострадать.

— Ему придется рано или поздно столкнуться с кровью, Кейт. Он пришел в Стаю поздно. У большинства детей его возраста уже была первая драка с реальными последствиями. У него же нет. Би питает к нему слабость, потому что он мужчина и у него было тяжелое детство. Но она не может взять его под свой контроль, а даже если бы и могла, прямо сейчас в клане гиен семнадцать мужчин, каждый из которых моложе десяти или старше двадцати лет. У него нет ровесников, он одинок.

— Так отправь его к другим детям его возраста.

— Нет. Он еще не может бросать вызов, будучи несовершеннолетним, но подростки, так или иначе, борются за лидерство между собой. Он не понимает иерархии и думает, что это все просто большая игра. Он может распустить язык, за что другие захотят ударить его, это приведет к одному из двух: либо они сломят его дух, либо он сломает кому-нибудь шею и убьет, и тогда ни Би, ни ты, ни кто-либо еще в Стае не сможет защитить его. Ему нужно научиться быть мужчиной.