Книга Мистер Уайлдер и я, страница 53 – Джонатан Коу

— Вы когда-нибудь пробовали такое? — спросил меня Билли, намазывая сыр на хрустящий кусок багета.

— Никакого бри я не пробовала никогда, — призналась я.

— Я почти не удивлен, вы же из Греции. У вас там фета. Приятный сыр, но иного уровня. Это все равно что сравнивать шипучий «Асти» с шампанским. — Билли откусил от хлеба с сыром и, закрыв глаза, сосредоточенно жевал. — О да, хорошо. Один из лучших, какие я когда-либо пробовал.

Я осторожно надкусила свой хлеб, не зная, чего ожидать. И вмиг во рту у меня заиграла целая гамма вкусовых ощущений. Сыр был мягким, молочным, слегка отдававшим грецким орехом и безусловно натуральным. Моим неизбалованным вкусовым рецепторам эта ореховая молочность казалась странной, но и необычайно приятной. А сочетание кремовой текстуры сыра с хрустящим хлебом было просто потрясающим.

— Действительно очень вкусно.

— Теперь попробуйте его с вином, — посоветовал Билли. — Наш хозяин прав, они друг другу очень подходят.

Я подняла бокал, посмотрела на свет. Под лучами вечернего солнца густые рубиновые цвета заиграли яркими бликами. Сделала большой глоток, и винные с ягодным привкусом нотки смешались, а затем и взяли верх, но не подавили стойкие вкусы сыра и хлеба.

— М-м-м-м… — У меня не находилось слов, чтобы выразить свое восхищение. Я могла только мычать: — М-м-н-м-н-м-м…

Пока мы ели и пили, фермер отправился за следующим сортом сыра.

— С вашего позволения… я хотел бы поговорить с вами на личные темы, да и ситуация располагает. — Билли промокнул губы носовым платком. — Ранее я не мог не заметить, что вы пребываете в несколько пессимистическом настроении. И подумал, не случилось ли чего плохого.

— Ну…

— То есть если вы расстроены из-за окончания съемок, так мы тоже не ликуем, но что поделаешь, всему приходит конец.

— Вы правы, я…

— Знаете, я очень рад, что для вас нашлась кое-какая работа и вы смогли поехать с нами в Германию и Францию, и мистер Даймонд, он сам мне говорил, очень благодарен вам, вы были отличной ассистенткой, но теперь нам пора возвращаться в Лос-Анджелес и мы не можем взять вас с собой, к сожалению.

— Разумеется. Я даже и не мечтала об этом.

Фермер принес другой сыр.

— Этот, — сообщил он, — тоже с фермы брата моей жены. Еще один «Бри де Мело», но его выдерживали четыре недели, поэтому он потверже и приправлен специей. Посмотрим, угадаете ли вы, что это за специя.

Намазав сыр на хлеб, Билли откусил кусочек. Долго жевал, уставившись в пространство. Затем он произнес:

— Горчица. Верно?

— Верно. Семена горчицы. Не много. Сдабривали очень осторожно. Наслаждайтесь, а я вас пока оставлю, пойду схожу за наилучшим сыром.

Пока он где-то ходил, а я ела и ела хлеб с сыром, запивая вином, не в силах поверить, что простейшие еда и напиток могут быть настолько вкусными. Билли продолжил расспросы.

— Тогда я предполагаю, что ваше плохое настроение связано с личной жизнью, так?

Я кивнула, проглотила горчичный сыр и ответила:

— Когда мы работали в Лефкаде, с нами был один парень. По имени Мэтью… Мы вроде бы подружились, а потом он уехал, и наши отношения остались… какими-то недоделанными… наверное, так это можно назвать.

— И что было дальше? — поторопил меня Билли, когда я снова потянулась к вину.

— В общем, в пятницу он объявился в Париже, в отеле, где мы все живем, — его мать работает гримером на картине, — и прошлым вечером мы вдвоем отправились в кино, в ресторан, а потом…

— А потом, надо полагать, довели дело до конца, — закончил за меня Билли.

Пилюли он мне не подсластил, высказался без обиняков, но я кивнула в ответ.

— А теперь он пропал?

— Все намного хуже. — И я рассказала Билли о письме, найденном мною в кармане штанов Мэтью, и как я почувствовала себя нагло использованной, обманутой. Поразительно, насколько легко было откровенничать с ним. Всем известно, что вино развязывает язык и дает волю словам. Но в данном случае не вино подвигло меня на исповедь. Думаю, это был сыр.

Кстати, о сыре, у нашего столика возник фермер с третьим и последним сортом на пробу. На сей раз сырная головка была не только крупнее двух предыдущих, но и покрытой тончайшей корочкой. Наклонившись вперед, Билли разглядывал сыр.

— И это?..

— Мой собственный сыр. Сделанный на этой самой ферме. Настоящий «Бри де Мо», сэр. Созревал он целых восемь недель. Молоко от наших собственных коров. Сыр выкладываем на солому, как повелось искони, а когда сыворотка стечет, солим, подсушиваем денька два и оставляем созревать в холодном подполе. В первую же неделю у него появляется кожица, которую, — добавил он, взглянув неодобрительно на мою тарелку, — необходимо съесть, мадемуазель. Она очень питательная. И на вкус хороша. В пору созревания головки сыра переворачивают вручную каждые несколько дней. Во всей Франции вы не отыщете сыра вкуснее, сэр. Помяните мое слово.

Билли взглянул на часы и спросил шофера:

— Сколько нам добираться до площадки?

— С полчаса, сэр.

— Отлично. Тогда нам лучше поскорее управиться с сыром.

— Сэр, — запротестовал фермер, — восемь недель уходит на изготовление этого сыра. С «Бри де Мо» нельзя спешить. Ни когда делаешь его, ни когда ешь.

Поразмыслив недолго, Билли кивнул в знак согласия, устроился на стуле поудобнее и потянулся за очередным куском хлеба.

— Вы совершенно справедливо заметили. Не найдется ли у вас еще немного вина?

— Конечно, сэр. Прошу, — фермер указал рукой на головку сыра, — угощайтесь. Нарезайте сами, а я мигом вернусь. — И побежал за второй бутылкой пино-нуар.

Аккуратно, очень аккуратно Билли отрезал от головки полоску сыра и переместил ее на мою тарелку. Сыр был маслянисто-желтым, почти жидким, от него исходил тончайший и тем не менее умопомрачительный аромат с грибной ноткой. Билли отрезал и себе сыра. Я отпилила нам по куску хлеба. Мы смотрели на тарелки с вожделением, глотая слюну.

— Приступим? — Билли взялся за нож.

Я схватилась за свой столовый прибор.

— Но сперва, — он вдруг резко повернул нож, тыча острием в меня, — позвольте кое-что добавить касательно истории, которую вы мне рассказали.

Я замерла.

— Письмо, что вы нашли в кармане парня. Я не считаю его неоспоримым доказательством.

— Нет? — Робкая надежда зашевелилась в моем сердце.

— Вы прочли, если я правильно понял, всего лишь слово «любимый» и фразу «жду не дождусь, когда мы снова увидимся».

— Так и было.

— Но стоит ли торопиться с выводами? «Жду не дождусь, когда мы снова увидимся» кто угодно мог написать и кому угодно.