Книга Под грузом улик. Неестественная смерть, страница 66 – Дороти Ли Сэйерс

— Хорошая мысль.

— Сейчас?

— Почему бы нет?

— Деньги у меня есть. Взяла у него из стола. Теперь, полагаю, они мои. Не хочется чувствовать себя обязанной ему. Но я на это так не смотрю.

— Я бы на вашем месте не раздумывал, — сказал лорд Питер.

Она вошла за ним в магазин — наконец-то свободная женщина.

Рано утром инспектор Сагг проходил по Парламентской площади и наткнулся на таксиста, который обращался с пламенными уговорами к статуе лорда Палмерстона. Возмущенный таким бессмысленным действием, Сагг приблизился и тут увидел, что государственный деятель делит постамент с мужчиной в вечернем костюме. Тот одной рукой непрочно цеплялся за фигуру, а другой поднес к глазам пустую бутылку из-под шампанского и обозревал сквозь нее окружающие улицы.

— Эй! — закричал полицейский. — Что вы там делаете? Немедленно спускайтесь.

— Приветствую, — поздоровался джентльмен и, внезапно потеряв равновесие, кувырком скатился вниз. — Не видели моего приятеля? Очень древний — настоящий старый пень. Не знаете, где его найти? Полиция же всегда все знает. Достойный человек. Откликается, как добрая гончая, на имя Фредди. — Он встал и уставился на инспектора.

— Да это же его светлость, — поразился Сагг, который встречал лорда Питера в других обстоятельствах. — Вам лучше домой, милорд. Ночь холодная — чего доброго, простудитесь. Вот ваше такси, забирайтесь.

— Нет, — заупрямился лорд Питер. — Не могу. Без друга не поеду. Старина Фредди. Ни за что не брошу друга! Как можно, Сагг?

Он сделал шаг вперед, хотел поставить ногу на подножку такси, но, не рассчитав расстояния, запнулся о водосток и ввалился в машину головой вперед.

Сагг хотел запихнуть его целиком, но его светлость с неожиданным проворством сел на подножку.

— Не мое такси, — торжественно объяснил он. — Такси Фредди. Нехорошо уезжать на такси друга. Он пошел искать мне такси. Это же очень хорошо — ловить такси другу. Как считаете, Сагг? Я друга не брошу. А еще здесь дорогуша Паркер.

— Паркер? — встрепенулся инспектор. — Где?

— Тсс… — погрозил ему пальцем лорд Питер. — Не будите детку. Нестле-малыш, молочком напоишь?

Сагг проследил за взглядом его светлости и с ужасом увидел начальника по службе. Тот, приткнувшись на постаменте с тыльной стороны Палмерстона, мирно почивал, счастливо улыбаясь во сне. Инспектор, тревожно ойкнув, наклонился и потряс спящего.

— Не по-людски, — осудил его Уимзи. — Тревожить трудягу полицейского. Пусть спит, пока не прозвонит будильник. — Он поднял голову, словно его осенило. — А что это он не звонит? — Дрожащий палец указал на Биг-Бен. — Забыли завести. Обязательно напишу об этом в «Т-т-таймс».

Сагг не стал отвечать, подхватил сонного Паркера и запихнул в такси.

— Никогда… никогда… не покину.

Лорд Питер сопротивлялся попыткам убрать его с подножки машины, когда от Уайтхолла подкатило другое такси и Фредди Арбатнот весело завопил из окна:

— Только посмотрите, кто к нам пришел! Это же милейший Сагг. Поехали все вместе домой!

— Это мое такси! — с достоинством заявил его светлость.

Они немного поборолись, затем Фредди выпал на руки инспектору, а лорд Питер, крикнув новому таксисту: «Домой!» — тут же уснул в углу сиденья.

Сагг, почесав затылок, назвал шоферу адрес и посмотрел вслед уезжающей машине. Затем, поддерживая достопочтенного Фредди под его обширный живот, распорядился отвезти другого человека по адресу: Грейт-Ормонд-стрит, 12а.

— А как же я? — расплакался достопочтенный Фредди. — Я тоже хочу домой. Все уехали, а меня бросили.

— Предоставьте это дело мне, — успокоил его инспектор.

Он посмотрел через плечо: из здания палаты общин выходили после ночного заседания депутаты.

— Мистер Паркер, — преданно пробормотал он, — слава богу, обошлось без свидетелей.

— Но если он предполагал, что женщину убили…

— Дорогой мой Чарлз, — сказал молодой человек с моноклем, — врач — последний человек, которому пристало строить «предположения». Это может ввергнуть его в большие неприятности. Я считаю, что в деле Причарда доктор Патерсон совершенно разумно сделал все, что мог, отказавшись выдать свидетельство о смерти миссис Тейлор и послав необычно тревожное письмо судебному распорядителю. У него не было иного способа помешать этому человеку одурачить всех. Если бы по делу миссис Тейлор было возбуждено дознание, Причард, скорее всего, испугался бы и оставил жену в покое. В конце концов, ведь у самого Патерсона не имелось ни малейших убедительных доказательств. А допустим, он оказался бы не прав — представляешь, какой поднялся бы скандал?!

— И тем не менее, — настаивал неказистый молодой человек, с сомнением извлекая из раковины горячую скользкую виноградную улитку и боязливо оглядывая ее, прежде чем положить в рот, — я не сомневаюсь, что предать огласке свои подозрения — гражданский долг каждого.

— Либо служебный в твоем случае, — подхватил его сотрапезник. — Кстати, гражданский долг отнюдь не обязывает тебя питаться улитками, если они тебе не нравятся. А я вижу, что тебя от них воротит. Зачем же покоряться суровой судьбе? Официант, заберите у джентльмена улиток и принесите ему вместо них устриц… Так вот, как я уже сказал, для тебя это неотъемлемая часть служебного долга — подозревать, возбуждать расследования и вообще поднимать шум по любому поводу; и если ты ошибешься, никто тебя не упрекнет — наоборот, скажут, что ты толковый и добросовестный профессионал, разве что немного слишком ревностный. Но бедолаги-врачи в некотором смысле вечно балансируют на натянутой проволоке общественного мнения. Люди не горят желанием обращаться к доктору, который склонен при малейшем сомнении подозревать убийство.