Книга Упал, отдался!, страница 17 – Тата Кит

Мужские пальцы на клиторе пришли в движение.

– Не смей! – выдавила я сурово, а сама с трудом цеплялась за ещё целые частички разума и гордости.

– Я ещё ничего не сделал, – шепнули его губы и опустились к плечу. Обнажив зубы, парень подцепил ими бретельку майки и мягко стянул её с плеча. – Вот теперь можешь немного меня отчитать, – кончиком носа провёл по линии плеча, зарылся в волосы за ухом и вдохнул их запах полной грудью. – Охуительно!

– Отпусти, твою мать! – дёрнула рукой, которой удерживала яйца, чтобы её высвободить. Но, вместо того, чтобы освободить свои многострадальные коко, парень закинул на меня ногу и прижал к себе ещё теснее, фактически заломив мне руку зажатую между нами. – Это уже напоминает насилие.

– Да? – нарочито шокировано протянул Вяземский. Опустился ниже, словно желая поцеловать меня в губы. Отвернулась и сосредоточила внимание на стоящей на полу полке, всеми силами стараясь игнорировать движение пальцев на комочке нервов, ставшим невероятно чувствительным.

Чёртово шампанское! Точно оно.

– Прекрати, – выдохнула рвано и зажмурилась, силясь взять себя в руки.

– Хочешь сказать, что тебе не нравится? – продолжал искуситель свою пытку. Горячие губы грубо прихватили кожу на шее и уступили место мягкому влажному языку, который не просто лизнул и исчез. Нет. Он изощренно ласкал дорожку до мочки уха и, едва коснувшись её, захватил в плен зубов и стал творить языком синхронно с пальцами такое, что у меня перегорели почти все предохранители.

Боже! Если бы его язык с такой же проворностью оказался в моих трусах, то я бы кончила уже после первых двух касаний.

– Я тебя ненавижу, засранец, – стиснула зубы и шумно глотнула, боясь хоть одним вздохом выдать свои истинные ощущения.

– А твоё дыхание, и то, как ты дрожишь и жмёшься ко мне попкой в такт движениям моих пальцев, говорят мне о том, что ты скоро кончишь, – оторвался парень от терзания мочки уха, но пытку пальцами не закончил. Наоборот, давление лишь усилилось. – Очень скоро, маленькая.

«Маленькая» – слово, что подобно огоньку долгожданного пламени лизнуло низ живота, подожгло фитиль скрытого мной желания и пустило фейерверк наслаждения по всему телу.

Твою мать! Я что, кончаю?!

– Отпусти! – рыкнула я нарочито агрессивно. В попытке скрыть истинную причину прострелившей тело дрожи и конвульсий, сделала вид, что выпутываюсь из его хватки, хотя сама готова была умолять его, не убирать пальцы до самого гребаного утра.

Парень послушно замер, сместил ладонь выше и, наплевав в очередной раз на неприкосновенность чужого личного пространства, забрался под майку, почти коснувшись груди, соски которой, уверена на все сто процентов, готовы были прорвать тонкую ткань.

– Расслабься и просто насладись, – промурлыкал он в затылок и позволил, наконец, высвободить руку. Притянул меня к себе, как куклу. Подложил мне под голову свою руку и протяжно выдохнул, словно вот-вот уснёт.

– Насладиться чем? – выпустила я изрядно увлажненные его стараниями иголки.

– Ты кончила, Вика.

– С чего ты взял? – прикинулась дурочкой и прикусила ноготь большого пальца освобожденной руки, моля сбившееся дыхание прийти в норму.

– Я слышал, как твой клитор простонал моё имя и слова благодарности.

Идиот. Спрятала лицо в ладони и глубоко вдохнула. Нужно взять себя в руки. Никто тут не кончил и не собирается.

И пусть меня задушит совесть, но признаваться ему в яркой вспышке оргазма я точно не стану, потому что иначе его самомнение взлетит до небес. Хотя, оно и так не сильно низко у него находится.

Облако его запаха окутало меня теплым одеялом. Это очень странно, но пах он конфетой – барбариской. Разве парням так можно пахнуть? Но еще более странно, что ему он подходил просто идеально.

– Не прижимайся ко мне так, – дёрнулась всем телом, словно таким образом можно было скинуть с себя руки парня.

– Так и знал, что ты предложишь сверху, – протараторил он удовлетворенно и стал менять положение.

– Ты что делаешь? – повернула голову и в полумраке уставилась в его блестящие порнографическим огнем глаза.

– Ну, так это… моя очередь, – протянул Вяземский, нависнув надо мной.

– Очередь чего?

– Кончать, глупенькая, – чмокнул он меня в кончик носа за что сразу получил по уху.

Удар был сделан мной ненамеренно, а больше рефлекторно. Большая девочка испугалась, что её поцелуют в губы.

В ванной включился поток воды – мама пошла смывать маску.

– Читай по губам, – процедила я. – Никто не кончал и не кончит. Ясно тебе?

– Ты забыла снять трусы, так что я не увидел, что мне шептали твои губы.

– С таким же успехом я могла бы разговаривать со стеной, – выдохнула безнадежно и оттолкнула парня обратно к стене, снова повернувшись к нему задом.

– И не проси, – шлепнул он меня мягко по заднице. – Второго раза не будет. Ты ещё первый не отработала.

Закатила глаза и с трудом сдержала улыбку. Ну, вот как?! Как можно быть таким бесячим и обаятельным одновременно?

Колдун ебучий.

Стоп, Ветрова! Не расслабляйся! Знаем мы таких колдунов. Раз-другой макнет свою волшебную палочку, а затем жди фокуса с исчезновением.

Мальчик, конечно, молодец – порадовал тётю, но на этом, пожалуй, и кончим.

Кончим…

Боже!

Мозг, ау!

– Лежи тихо, – шикнула на него и, не глядя, снова накрыла нас обоих пледом. – Мама уснёт, и я тебя выпровожу. И так уже засиделся.

– Да я, в основном, застоялся, – намерено ткнулся мне пахом в зад.

Рассерженно выдохнула и отстранилась от него подальше и ближе к краю кровати.

– Не, так не пойдёт, – сильная рука легла мне на талию и как плюшевую игрушку вжала обратно в горячий торс парня. – Лучше нам лежать в тесном контакте друг с другом. Ты должна прикрывать меня сочной грудью и аппетитной попкой на тот случай, если твоя мама снова зайдёт.

– Тогда лежи молча и не лапай меня, – проворчала я как бабка и натянула плед до подбородка.

– Я не могу тебя не лапать, когда у меня стоит. Дай хоть помечтать, – шаловливые пальцы словно случайно забрались под майку.

– Вяземский!

– Ренат, – пощекотал он губами кожу под ухом. – Ренат. Запомни моё имя, чтобы знать, что кричать во время следующего оргазма.

– Нет.

– Что нет?

– Ничего не было и не будет. Лежи смирно, считай минуты до ухода из моей квартиры и сразу из жизни.

Молчание натянулось дрожащей плёнкой. Ему явно было что сказать, но он держался.

Мужская ладонь плавно выбралась из-под моей майки, оттянула край ниже к шортам и почти целомудренно легла на живот поверх ткани. Но даже через эту тонкую преграду кожу жгло его теплом.