Книга Телохранитель для дочери, страница 42 – Юлия Вернер

– Отпусти меня, придурок озабоченный! – закричала я. – Клянусь, ты пожалеешь об этом!

Ответом мне послужил лишь шлепок по ягодице, призывающий к молчанию.

Дотащив меня до беседки, он остановился и осторожно поставил на ноги, разглядывая мое раскрасневшееся от злости лицо.

– Весьма неожиданный поворот, – услышала я и обернулась, встречаясь с любопытными взглядами Ксюши и Сергея.

– Еще какой, – кивнул Марк, вставая за моей спиной и отрезая пути для отступления.

Повисло молчание.

– Ник, все хорошо? – подруга с волнением смотрела на меня.

Я скривилась.

– Бывало и лучше, – проворчала я. – Ты не против, если я возьму такси и поеду домой?

Подруга подняла глаза на стоящего надо мной Марка, а потом снова посмотрела на меня и отрицательно покачала головой.

– Если тебе нужно, то конечно…

Хорошо, что у меня такая понимающая подруга.

– Не нужно такси, я отвезу, – Молотов положил мне ладонь на плечо и я вздрогнула.

– Не стоит себя утруждать, – я дернулась и скинула его руку. – Я доберусь самостоятельно.

Повисла недолгая пауза.

– Наверное, я сама отвезу Нику домой, – Ксюша сделала пару шагов ко мне и взяла под руку. – Извини, Сереж, что так получилось.

Мужчина пожал плечами.

– Ничего страшного. Я хорошо провел с тобой время, хоть мне и мало его.

Подруга улыбнулась.

– До встречи! – сказала она, уводя меня прочь, сквозь толпу танцующих людей.

– Позвони, как доберешься! – услышала я вслед, но это было адресовано не мне.

Когда мы сели в машину, я облегченно вздохнула и прикрыла глаза, откидываясь на сидение. Внутри меня все вздрагивало и ныло от почти состоявшегося морального насилия.

– Ты же понимаешь, что тебе придется все мне рассказать? – блондинка серьезно на меня посмотрела. – Что это сейчас было между тобой и Молотовым?

Вот попала, так попала…

– О чем ты? – скривилась я, надеясь уйти от разговора.

Ксюша недовольно поджала губы.

– Говори сейчас же! – прошипела она. – Я не слепая и не тупая! У вас с Марком что-то было? Что произошло на Кубе? Ты сорвала мне свидание, так что ты мне должна!

Вот так номер.

Я тяжело вздохнула.

– Ты права, Ксюш, прости, что не рассказала.

Девушка рассматривала меня и ждала моего объяснения, так что мне не оставалось ничего, кроме как начать изливать душу.

– Уже после того, как меня сбила машина, я стала смотреть на Марка иначе, попросила прощения, как ты и советовала. Потом дни напролет мы проводили время вместе, и мне казалось, что не только у меня зарождается к нему симпатия, но и у него ко мне, только дальше простых разговоров не заходило, – Ксюша слушала меня внимательно, даже не думая перебивать. – А уже на Кубе, когда мы гуляли по окрестностям, Марк предложил мне увидеть закат в море, и я согласилась, – я закусила губу, и в носу закололо от обиды. – В общем, мы поцеловались, а потом Марк отстранился и сказал, что так быть не должно или что-то вроде того, а я развернулась и побежала прочь. Нашла шлюпку и собиралась на ней уплыть обратно к берегу, только вот Марк прыгнул ко мне как раз в тот момент, когда я уже отвязала веревку. Он наорал на меня, а потом мы обнаружили, что мотор не работает, а судно уже уплыло, из-за громкой музыки наши крики о помощи никто не услышал бы.

Ксюша закашлялась.

– Марк наорал на тебя? – удивилась она. – Прости, Ника, но я бы тебя убила за такую выходку.

Я скривилась.

– Мне продолжать? – проворчала я.

Блондинка, молча, кивнула.

– Нас выбросило на какой-то остров, естественно там вообще никого не было. Мы пробыли там около недели, жили как неандертальцы. Ну и так получилось, что мы сильно сблизились и… – я виновато посмотрела на подругу, которая в свою очередь смотрела на меня большими глазами.

– Вы что, правда переспали? Господи… – девушка была в шоке. – Я поверить в это не могу, ты и Марк? Воу…

– Да, только когда мы вернулись, я узнала, что он больше не будет работать на моего отца, а когда я встретилась с Марком, то он сказал мне, что было на острове – осталось на острове, – процитировала я и шмыгнула носом. – А сейчас он ведет себя так, будто никакого разговора не было!

Ксюша нахмурилась.

– Неужели этот красавчик такой же козел, как и многие? А так сразу и не скажешь…

– Я не знаю, что у него в голове, но видеть его больше не желаю! Влюбиться в него – это самая величайшая ошибка, которая могла со мной произойти! Прости, что испортила тебе свидание.

– Да ничего, – девушка отмахнулась. – Не оно первое и не оно последнее. Давай я лучше отвезу тебя домой, а завтра снова встретимся и поговорим. Опасно тебя в таком положении оставлять, не хватало еще, чтобы у тебя началась депрессия.

– Она уже прошла, – пробормотала я.

– И ты только сейчас мне все это рассказываешь! Вот ты дура! Я бы тебя поддержала, утешила, а ты молчала!

Я пожала плечами.

– Извини.

– Да ладно уже, поехали домой. Потом с тобой разберусь.

POV. Марк

Хирург вытащил меня на какую-то вечеринку, где он должен был встретиться со своей подружкой, хотя я не понимал, для чего нужен я, свечку, что ли подержать?

Тем не менее, я не мог отказать другу, с которым мы и так редко виделись, к тому же он был прав, сказав, что мне нужно отвлечься от всех проблем, иначе я сойду с ума. Завал на работе, проблемы дома – вся эта рутина навалилась тяжелым грузом. Майя и вовсе накричала на меня, узнав, как я поступил с дочкой Гончарова. Оказывается, девчонка сначала заходила к нам домой, а потом уже поехала в офис. Моя сестра ненавязчиво поинтересовалась как у меня дела, стоило мне переступить порог дома, а потом спросила, не приходила ли ко мне Ника, мол, она искала меня. В итоге, Майка назвала меня безмозглым бараном, который упустил свое счастье и как-то еще, ну в целом смысл ее злости ясен. С того вечера она со мной почти не разговаривала, утроив мне самый настоящий бойкот.

Пару раз я ходил на могилу матери, не веря, что прошло уже две недели, как ее не стало. Это так странно, мы все давно привыкли к тому, что ее не бывало дома, но к тому, что ее больше нет в нашей жизни, привыкнуть невозможно.

Когда я служил, моя голова постоянно была светлой, меня ничего не волновало, кроме того, чтобы вернуть отряд в полном составе и положить на поле как можно больше врагов. Я был типичным идеальным солдатом, без каких либо моральных принципов, а сейчас меня будто подменили. Во мне появилось слишком много человечности и это раздражало меня еще больше.