Онлайн книга «Против шерсти»
|
– Папа. Если мы запремся в четырех стенах, они победят. Пока он обдумывал мои слова, я добавила: – Ну и вы с Патрисией сможете побыть наедине. Папа покраснел, сам того не желая. Мы с ним были очень похожи. – Лу, ты еще хуже, чем мама. – Я знаю, пап. Я вывезла из гаража свой розовый велосипед. Я не пользовалась им уже несколько лет. Он был маловат для меня, но мне было плевать. Папа обнял меня на прощание. – Будь осторожна, Лу. Я натянула на голову капюшон накидки. Нужно было поторопиться. Посетителей в больницу пускали только до девяти часов вечера. * * * В городе было пусто. Я крутила педали так быстро, насколько могла. Чувствовала себя прекрасно. Стержни, шрамы, боли – все это было в прошлом. Я ощущала, как у меня в висках пульсирует кровь, а мои мышцы быстро откликались на сигналы мозга. Это было приятное ощущение, несмотря на холод. В центре города мне навстречу попались две полицейские машины, и я каждый раз сворачивала в сторону, чтобы они меня не заметили. На улицах не было ни души. На темных фасадах тут и там мерцало голубоватое свечение телевизионных экранов. Все спрятались по домам и, скорее всего, смотрели очередную передачу про Мутацию, которая продолжала распространяться и которой было все равно, кто станет ее жертвой: богатый или бедный, верующий или атеист. У парка дежурила группа мужчин в белом с палками в руках. Я опустила голову и стала крутить педали еще быстрее. Они что-то кричали мне, но я не расслышала. И мне совсем не хотелось останавливаться и просить их повторить сказанное. Я проехала мимо стадиона, на котором в этот час было безлюдно. За трибунами в темноте виднелись огни. Я остановилась. Это был настоящий лагерь с палатками, ковриками и натянутым брезентом. В воздухе витал запах нескольких Кошек. Их было, наверное, около десяти. У котелка, переделанного в жаровню, собрались три силуэта. Повсюду бродили коты, их глаза горели, словно желтые светлячки. Вдруг из темноты вынырнула Фатия: – Ну что, Лу? Отец выставил тебя за дверь? – Вовсе нет. Я просто проезжала мимо и хотела убедиться, все ли в порядке. Фатия ухмыльнулась. – У нас все прекрасно, лучше не бывает. Настоящий дворец, – сказала она, показав на самодельные палатки. К нам подошли две девушки. Я чувствовала смесь недоверия и любопытства. Фатия представила нас друг другу: – Жюли, Рыжая, а это Лу. Лу – идеалистка. Она еще верит, что люди – наши друзья. Рыжеволосая девушка помахала мне рукой: – Какая крутая у тебя накидка! Мне очень нравится! – Спасибо. Потом она протянула Фатии плакат, который держала в руках. – Так пойдет? Фатия посмотрела на плакат и протянула его мне. – Что скажешь, Лу? На фиолетовом фоне была изображена девушка с черной шерстью и хищнической улыбкой. Внизу листа был написан слоган: «Больше не жертвы!» А в самом верху плаката большими буквами было выведено: «Кошки». Фатия сказала: – Рыжая чертовски хорошо рисует, а? Я кивнула. Девушка обрадовалась. – Что вы собираетесь с этим сделать? – Мы кое-что готовим. Немного преобразим центр города. Нам кажется, там не хватает цвета. Цвета и шерсти. Правда, девчонки? Обе Кошки расхохотались. Фатия забрала у меня плакат. – Если заскучаешь, приходи нам помочь. – Давай с нами, сестра, – бросила мне Рыжая, – нам важен каждый. И мы будем рады девушкам в накидках! – Не могу ничего обещать, я подумаю. Фатия попрощалась со мной и вместе с двумя другими девушками пошла в сторону темного лагеря. Я поспешила к Тому. И вот передо мной возникла больница с приглушенным светом в окнах. Я очень хорошо знала это место. После аварии я провела здесь несколько долгих месяцев. Я оставила велосипед у входа в реанимацию и направилась в приемный покой. Дежурная медсестра очень вежливо со мной поздоровалась и сказала мне номер палаты Тома. Пока я еще не успела отойти, она как бы невзначай сказала: – Будьте осторожны. – Прошу прощения? Она наклонилась ко мне: – Я сказала: «Будьте осторожны». Знаете, не следовало вам выходить из дома в одиночку. Все будто с ума посходили. Каждый вечер к нам в тяжелом состоянии поступает по несколько таких девушек, как вы. Я хотела спросить, что медсестра имеет в виду под «такими девушками», хотя прекрасно знала ответ, но она не дала мне вставить ни слова. – Понимаете, у моей дочери то же самое, – сказала она, покусывая губы. – Мутация. И я очень за нее боюсь. Конечно, она не такая, как все, но я все-таки ее мать, и я ее люблю. О боже, все вокруг точно посходили с ума, это факт. Казалось, еще немного, и она расплачется. Я пробормотала еле слышное «спасибо» и пошла прочь. Как только передо мной открылись двери лифта, я погрузилась в пучину тошнотворных запахов, которые были слишком хорошо мне знакомы. Дезинфицирующее средство, полуфабрикаты, страдание, болезнь – все это помноженное на десять благодаря моим обостренным чувствам. На меня навалились воспоминания об аварии. Смятое железо, мигалки, пожарные, новость о маминой смерти, операции, стержни, реабилитация. Я почувствовала, что ноги перестали меня слушаться. Наверное, я переоценила свои возможности, когда сказала папе, что все будет хорошо. Я прислонилась к стене и начала глубоко дышать, чтобы успокоиться. – С вами все хорошо? – раздался чей-то высокий голос за моей спиной. Я обернулась. Позади меня стояла светловолосая женщина в бесформенных розовых спортивках и в слишком больших кроссовках. От нее пахло спиртным и сигаретами. Когда женщина увидела мою шерсть, ее глаза округлились, и она прикрыла рот рукой. – Все в порядке, спасибо. Я пошла дальше и уже была у палаты Тома, когда она окликнула меня: – Подожди, я хочу с тобой поговорить. Я остановилась. – Ты… ты Луиза, подруга Тома? Я кивнула. – Он рассказывал мне о тебе. – Вы его мама? Женщина закивала, у нее были влажные глаза, словно у старой собаки. – С ним все хорошо? – Врачи говорят, у него сломан нос и раздроблены ребра. Он останется здесь на несколько дней для обследований. – Мне очень жаль. |