Книга О звере и фейри, страница 15 – Келси Киклайтер

По другую сторону двери, возле моего уха, раздается звук, будто кто-то прочищает горло.

– Прошу об аудиенции у принцессы Неблагих. – Я слышу женский голос, мелодичный, приятный и совсем не человеческий.

– О, извините, – говорю я, продолжая упираться плечом в дверь. – Она только что ушла.

Мне нужно разобраться с собственными сумбурными эмоциями по поводу желания – или нежелания – возвращаться туда. И уж точно не хочу, чтобы кто-то из них находился рядом с Эль особенно после того, как я узнала о ее сущности.

Эль хмыкает позади меня, забавляясь моим неуклюжим поведением. Должно быть, она проследовала за мной через всю комнату.

– Теперь скажи им, что никого нет дома, – шепчет она.

– Прошу прощения, но дома явно кто-то есть. Несколько человек, – доносится голос из-за двери. В нем проскальзывает едва уловимая нотка юмора. – Мне нужно поговорить с принцессой, – добавляет она нарочито официально.

Я вздрагиваю, мне ненавистно слышать свой титул.

– Нет, спасибо.

– Фэйлинн Грейс, – возмущается Грэн, шаркая ногами в мою сторону. Я только морщу нос. Не в силах вытерпеть обращение ко мне полным именем. – Открой дверь.

– Ни в коем случае.

Она хмыкает.

– Гонцы не уйдут, пока не доставят сообщение, – сообщает она мне. – Неужели ты хочешь, чтобы Народец жил на нашем крыльце?

Я медлю, потому что, очевидно, мне этого совсем не хочется. Но я больше не доверяю Грэн. Я стучу в дверь со своей стороны.

– Это правда?

– Я хочу жить на вашем крыльце не больше, чем этого хотите вы, – говорит она, ее мягкий голос приостанавливается, делая акцент на слове «крыльцо».

Я прикусываю губу, а потом отвечаю:

– Одно послание, и вы уйдете?

– У меня нет никакого желания надолго оставлять свой пост.

Я провожу рукой по волосам, но локоны все еще влажные и путаются в пальцах.

– Ладно, – ворчу я и оборачиваюсь к Элли через плечо. – Не подходи, хорошо?

Она скептически вскидывает бровь, намекая мне, что вероятность подобного невелика, и я поворачиваюсь обратно к двери, вновь чувствуя напряжение в мышцах. Мне придется поговорить с ней об этом, обо всех опасностях, которым она может подвергнуться. Я берусь за ручку и распахиваю дверь.

– Что? – огрызаюсь я, хотя лицо, представшее передо мной, вызывает странную нотку раскаяния. Синекожая вооруженная нимфа, которая стояла на помосте рядом с королем, подмигивает мне с порога. «Красивые хищники все равно остаются хищниками», – говорю я себе. И я уже успела почувствовать себя жертвой.

Она выжидает мгновение, прежде чем ответить, но ей, кажется, неловко.

– Я бы предпочла войти внутрь.

– Не приглашай ее! – шепчет Элли чересчур громко. – Если ты пригласишь их, они смогут заходить в любое время. Верно? – спрашивает она.

Я растерянно моргаю.

– Эль, это же вампиры.

– Ой. Ну все равно.

– Она не вампир, ради всего святого. Это обычная вежливость. Вам обеим не помешает этому научиться, – ворчит Грэн, отталкивая меня от двери. – Пожалуйста, Исла. Проходи.

– Если что, это она нас воспитала… – бормочет Элли, когда нимфа входит в гостиную.

Нимфа смотрится крайне нелепо на фоне наших цветочных обоев и кружевных занавесок, что почти вызывает у меня смех. Волосы цвета темной полуночи, затянутые в тугой хвост, пронизаны нефритовыми линиями. Прическа только подчеркивает идеальное сердцевидное лицо. В ее красоте прослеживается мягкая невинность, которая противоречит суровой жестокости ее брони.

Она склоняет голову.

– Грануаль. Рада видеть тебя снова.

Старушка возится с завязками своего розового махрового халата.

– Боюсь, время не так благосклонно ко мне, как к вам.

Народец не любит ложь, но также им не нравится грубость. Думаю, именно по этой причине Исла уклоняется от ответа.

Я пользуюсь неловким молчанием.

– Грануаль. – Имя непривычно ложится на язык. Грануаль. Оно кажется древним.

Ее губы поджимаются, а щеки пылают, когда она украдкой смотрит на Ислу. Она кривится, бросив на меня строгий взгляд.

– Это старинное имя. Элли не могла произносить его четко. Мне пришлось позволить вам двоим называть меня Грэн, чтобы было проще.

– О. – Займусь этим именем позже, изучу, из какого оно времени, из какой части света к нам пришло. Мы многого не знаем о Грэн, и мне не приходит в голову, с чего начинать расспросы.

Грэн засыпает Ислу новыми вопросами.

– Как дела на Холме? – спрашивает она. – Что нового? Я не получала вестей от сестры уже… – Она прерывается и смотрит на меня. – Ну, некоторое время.

Исла морщится, и ее голос теряет часть своей отстраненности.

– Я… я больше не служу Двору Лета. – Кожа на ее щеках покрывается лиловыми пятнами, заставляя нас с Элли перекинуться растерянными взглядами. Исла торопливо продолжает: – Двор Лета не позволил бы мне взять в руки оружие. Когда Темный король взошел на трон, он принял мое прошение о вступлении в ряды его рыцарей.

За моей спиной Элли издает восхищенный возглас, и я по-новому смотрю на Ислу. Покинуть один двор ради другого нелегко, но я восхищаюсь ее амбициями.

– Я заметила, что ты одеваешься… иначе, – говорит Грэн.

Исла приподнимает подбородок, но ее пальцы теребят ремешки кожаного нагрудника, задевая прошитые швы. Он выглядит несколько неудобным, слишком громоздким для ее тела. Но она с нежностью разглядывает его, прежде чем переключить внимание на Грэн.

– Мне жаль, но у меня нет вестей о Сии.

Грэн, кажется, понимает, что ее замечание прозвучало невежливо.

– Я ценю, что ты позволила мне спросить, – произносит она максимально вежливо.

Я вздыхаю.

– Простите, что прерываю, но разве мы не договаривались на одно послание и последующий уход?

Грэн смотрит на меня, ужаснувшись, а Элли фыркает, едва ли сдерживая смех. Но Исла кивает, отчего на лице Грэн пробегает облегчение. Пусть я и нагрубила, но, думаю, она признательна мне за то, что перехожу сразу к делу. Я никогда не умела любезничать. Вежливые светские беседы – не самая сильная моя сторона. Настоящее богохульство для нашего небольшого южного городка.

Она расправляет плечи и слегка склоняется передо мной, и ее меч качается от движений. Он кажется мне невероятно тяжелым.

– Принцесса Неблагого Двора, Его Величество король Гейдж, владыка Сумерек, мастер Теней и первый из своего рода, просит Вас явиться ко двору в свободное время.

Где-то после третьего титула она наконец-то переходит к сути своего монолога, и мне приходится подавить смех, вырывающийся из груди.