Онлайн книга «Ветер и крылья. Старые дороги»
|
Он – не злой. Вот как хотите, а он не злой. – Дан Андреас Альметто. Канцлер. А вот тут уже не понравилась Адриенна. Канцлер – среднего роста, плотный мужчина лет сорока – смотрел вопросительно. Словно оценивал – а почему это ты, девочка, сюда допущена? С чего такая честь? И на ее отца смотрел так же вопросительно. Ничего не говорил, понимал, что король вопросов не одобрит, но смотрел. – Дан Бонифаций Виталис. Придворный медик. Придворный медик был уже в преклонных годах. Но смотрел тепло, улыбался добродушно… Адриенне он в целом понравился. И его ясные серые глаза, и морщины, которые складывались в хорошую теплую улыбку… это в юности у нас то лицо, которое даровал Господь. А в старости – то, которое мы сами себе заработали. Хмурился ты или улыбался, злился или радовался – сразу будет видно. Как нос, так и нрав не спрячешь. И если человек в старости похож на доброго волшебника, явно в юности он не был гадом. Адриенна улыбнулась ему в ответ. – А это дан СибЛевран. И его дочь Адриенна. Они мои гости. Сказано было ясно и увесисто. Даны поняли намек и радушно заулыбались. Да-да, никаких вопросов! Для знатнейших людей королевства, которые более иных приближены к королю, это такая честь! Сами СибЛевраны… они – кто? Неизвестно? Ну и не важно! Если король сказал – значит, честь! И точка! Глупой Адриенна не была. Двенадцать лет – официальный возраст согласия на брак, тут поневоле поумнеешь. И если его величество соизволил их пригласить и усадить за стол со своими ближайшими сподвижниками… кто-то в этом сомневается? В министры, духовники, казначеи, канцлеры и так далее не берут людей, которым не могут доверять. А СибЛевраны сидят с ними за одним столом. Зачем? Если бы речь шла о казни или о тюремном заключении, в этом представлении не было бы смысла. Значит, что-то другое. Только вот что можно от них получить? Адриенна преисполнялась мрачных подозрений. Но на вопросы отвечала вежливо, улыбалась вполне мило, и к концу трапезы все собеседники были уверены, что дан Марк – обычный провинциал, а его дочурка – очаровательное существо. В меру безмозглое, как и все юные даны, в меру полезное, главное, чтобы умный мужчина ее направлял и объяснял, что надо делать. Потом его величество решил, что трапеза закончена, и удалился работать. А Адриенне уйти не удалось. Ее атаковал дан Санторо: – Дана СибЛевран, надеюсь, вы уделите мне немного своего времени? – С позволения моего отца, дан Санторо. – Можете обращаться ко мне «ваше высокопреосвященство», – приосанился дан. – Да, ваше высокопреосвященство. – Дан СибЛевран? Вы не возражаете? – Верю, что с вами моя дочь будет в безопасности, равно как с родным отцом. Дан Санторо поморщился. Но кивнул и предложил Адриенне руку. Сегодня кардинал был одет в светское платье, разве что темных тонов. Красная шелковая рубашка выбивалась из разрезов на рукавах скромного темного дублета, зато гаун, наброшенный сверху, был отделан мехом какой-то зверушки… соболя? Да, похоже. И застежка из рубина размером с ноготь большого пальца тоже стоит дорого – такое сочетание скромности и роскоши. Забавно. Адриенна улыбнулась кардиналу. В меру доверчиво, в меру наивно. – Ваше высокопреосвященство?.. – Давно ли вы были на исповеди, дана СибЛевран? – Перед отъездом я исповедалась падре Санто, – улыбнулась Адриенна. – Не хотите ли прийти ко мне на исповедь, дана? – За время поездки я не успела нагрешить. – Девочка продолжала улыбаться. Хотя «держать лицо» становилось сложно. Слишком уж пристально смотрел на нее кардинал. – Об этом до́лжно судить не вам. – А кому же? – Богу! – значительно воздел узловатый палец вверх кардинал. – Конечно, Ему видны все наши деяния, и он оценивает помыслы наши, – тут же согласилась девочка. – Тогда завтра я жду вас на службу и на исповедь, дана СибЛевран, – кивнул кардинал. Адриенна развела руками. – Поймите правильно, ваше высокопреосвященство, Бог властен над моей душой, но на земле его наместник – монарх. И если у его величества будет иное решение… Кардинал скривился. Видимо, связываться с королем ему не хотелось. Или он догадывался, что скажет его величество. – Тогда я имею право принять вашу исповедь здесь и сейчас, дана [10]. Адриенна огляделась. Дворец кардинал знал намного лучше Адриенны. И сейчас они стояли в каком-то пустынном коридоре. Несколько шагов – и вот балкон. Интересно… Или их кто-то подслушивает, или это инициатива кардинала. Отказываться нельзя в любом случае. Так-то Адриенна с удовольствием треснула бы его по ноге и удалилась, обложив в три ряда. Но если нельзя… Нельзя, к сожалению. Адриенна опустила глаза и опустилась на колени. Поцеловала пастырское кольцо с рубином и вплавленным в него золотым распятием, подсунутое ей под нос. – Я, Адриенна СибЛевран, открываю свою душу перед Господом, ибо согрешила я делами и помыслами, и грехи мои неисчислимы перед Богом. Формула была затвержена давно. Падре Санто хоть кардиналом и не был, но поди отвяжись! Кардинал кивнул. – Слушаю тебя, чадо, и помни, что рядом с тобой сейчас не я, но Он. Адриенна вздохнула. – Простите меня, ваше высокопреосвященство, ибо я согрешила помыслами… А дальше кардиналу оставалось только скрипеть зубами. Потому что Адриенна тоже не была железной и похулиганить ей хотелось. А потому… Сам напросился. Девушка просто описала пять дней пути в карете со всеми подробностями и честно созналась, что роптала и была неподобающе дерзка в мыслях, а вместо молитв употребляла нехорошие слова… А какие б и кто слова употребил, в такие-то дни и в карете? Потом Адриенна плавно перешла ко двору, сама удивляясь себе, как сумела запомнить и половину! И описала кучу платьев, которым тоже неподобающе позавидовала. А потом и дворцовой роскоши… Кардинал молча слушал. Сначала. Потом начал поскрипывать зубами, а потом едва сам не перекрестился, когда Риен закончила привычной формулой: – Раскаиваюсь в содеянном. И да простит мне Господь грехи мои… |