Онлайн книга «Ветер и крылья. Старые дороги»
|
А вот для Фьоры, которая видела, что Энцо не так уж и болен, все было сложнее. – Мия, ты ничего не делала? – Нет. – Специально его не убаюкивала? – Нет, мама. Энцо вообще не сильно болеет, я же вижу. Кричал, наверное, на холодном ветру, вот и… – Хм… Мия, ты можешь кое-что попробовать сделать? – Что именно, мама? Фьора была человеком очень своеобразным. Но там, где дело касалось выгоды, мыслить умела. Мия попробовала поиграть на ночь Серене и Джулии. В результате уснули все. Сестрички. Их нянька. Сама Фьора. И все, в том числе и Энцо, проспали до утра. Энцо проснулся здоровым. У остальных ничего и так не болело, поэтому как там с лечением – определить не удалось. Но усыпить Мия могла кого угодно. Жаль, что этот ее талант действовал только в одну сторону. Усыпить – пожалуйста. Разбудить – не получается. Разве что холодной водой на голову, тогда да, тогда любой сон… вот именно, как водой смывает. Но усыпить… Засыпали все, кто слышал лютню девушки. А насчет здоровья получилось проверить уже на следующий день. * * * Ньора Катарина болела крайне редко. Болезни ее тоже боялись. Но были и у нее слабые места. Когда северный ветер резко менялся на южный, а ненастье на солнце, а такое бывало в Эвроне, у ньоры начинала зверски болеть голова. До слез. До тошноты, до светобоязни… Поспать бы, да ведь и не уснешь, когда всю трясет… В такие моменты ньору, по ее же просьбе, оставляли в одиночестве и давали всласть поболеть. Фьора посмотрела на это и отправилась к Мии. Девочка сопротивлялась недолго. – Мам, а вдруг не получится? – Мия, усыпить ребенка несложно. И служанки просто хотели спать. А вот сможешь ли ты усыпить человека, которому действительно плохо? Катарина ведь даже снотворное выпить не может, ее тошнит так, что даже вода внутри не держится [12]. – Я попробую. Мия поудобнее перехватила лютню и отправилась в теткины покои. Фьора улыбнулась, глядя на девочку со спины. Вот ведь… Лютню Мия несла так, словно собиралась стукнуть ею Катарину… будем надеяться – до этого не дойдет. Дана Феретти решительно постучалась в комнаты тетки и вошла, не дожидаясь разрешения. Да и какое там разрешение? Ответом ей был слабый стон… Катарина обнаружилась в спальне, сидящая на кровати, утопающая в подушках, укутанная в меха, – и откровенно несчастная. – Что надо? Хорошие манеры у нее стерло начисто. Больно же! Понимать надо! Мия решительно уселась на край кровати. – Тетушка Катарина, вам плохо. Вам поспать надо. Катарина обожгла девочку злым взглядом. Вот как! Она-то и не догадывалась! – Я вам сейчас сыграю – и вы заснете. Обещаю… – Мия… уйди, – почти простонала Катарина. Ее опять начало тошнить, горький комок желчи подкатил к самому горлу. Она бы за ухо малявку вывела, но даже на это сил не было. Ни на что не было… Мия устроилась поудобнее и тронула струны лютни. В этот раз она даже не напевала. Так, мурлыкала что-то себе под нос… такое, непонятное. И с радостью видела, как расслабляется лицо ньоры Катарины, как разглаживаются складки, появившиеся от боли, как становятся спокойнее ее глаза… Не прошло и получаса, как ньора крепко уснула, уткнувшись в подушки. Мия вышла из комнат тетки и отчиталась матери. Фьора кивнула и отправила служанку сидеть рядом с Катариной. Ну и приглядывать – мало ли что? Но ничего страшного не случилось. Ньора Катарина проспала до утра, а утром встала довольная и здоровая. Расцеловала Мию и подарила девочке золотую цепочку. Мия обрадовалась. Но с небес на землю ее снова опустила Фьора: – Не думаю, что ты сможешь так лечить что-то серьезное. То, что прошло бы и само, дай только выспаться человеку… – А если попробовать? – Если будет возможность. – Фьора погрозила пальцем. – Никому про это не рассказывай. Пообещай! Мия вздохнула. Рассказать, конечно, хотелось, но… кому? Энцо? Они сейчас почти не разговаривают. Мама и так знает. Сестренки еще маленькие. Дядя и тетя не рассматривались даже по умолчанию – они пока еще чужие. – Обещаю, мамочка. Фьора погладила дочь по пушистым светлым косам. – Поверь, Мия, свои умения лучше держать в секрете. Никому не рассказывай. Ни мужу, ни детям, пусть думают, что это случайность, совпадение… – Хорошо, мамочка. Я тебе обещаю. – У женщины должны быть свои крохотные секреты. Я тоже не все твоему папе рассказывала. Мия кивнула. Если секреты… если должны… в такой формулировке это звучало намного приятнее. Она помолчит. И потренируется. Тем более ей очень нравится лютня. Адриенна Адриенне снился сон. Уже четвертую ночь подряд ей виделось одно и то же, но именно сейчас сон стал настолько острым, что хоть вместо ножа используй. Ей виделась старая башня. Та самая, черная, которую не стали сносить. Та, которая помнила Сибеллинов. Адриенна шла к ней. Шла по мокрой траве, шла по холодной земле, по ухоженным тропинкам дворцового парка. Шла, и никто ее не останавливал. У нее были крылья. Большие, черные, сложенные за спиной, и Адриенна не расправляла их. Только куталась в тепло черных перьев, словно в плащ. И ни о чем не думала. Она шла туда, куда ее звали. Шаг, второй, отогнуть ветку кустарника – и вот перед ней стена старой башни. И девушка опускается перед ней на колени. Земля холодная? Не важно, здесь и сейчас ничего не важно. Только голос, который зовет ее. Голос, который шепчет… и Адриенна делает то, что ей бы и в голову не пришло, в здравом-то уме… Она шарит руками по камням, слепо разыскивая – что?! Она не знает… она просто чувствует… и вот наконец один из камней поддается под ее пальцами. И открывается дверь. Она небольшая, это почти лаз. Откуда-то Адриенна знает, что пройти можно несколькими дорогами, просто остальные сейчас недоступны. А вот этот… Будь девочка чуточку толще, она бы уже не пролезла. Но она ввинчивается в лаз, словно змея. И камень медленно встает на свое место. |