Книга Моя Нирвана, страница 46 – Инна Инфинити

Врач возвращается к котлетам, теряя ко мне всякий интерес. Я послушно разворачиваюсь и на ватных ногах выхожу из клиники. Дождь по-прежнему льет, а я по-прежнему не чувствую его. Подхожу к машине и опускаюсь руками на капот.

«У вас нет общего отца».

Эти слова пульсируют в висках, и я крепко зажмуриваюсь, чтобы остановить букашек, которые снова заплясали перед глазами.

Боже… В памяти всплывает ее лицо.

Я ведь всегда это чувствовал.

Лиза, Лиза, Лиза…

Всегда ведь знал, что у нас с ней нет совершенно ничего общего. С самой первой секунды, как увидел ее.

Я помню себя с четырех лет. И мое первое воспоминание — Она.

Уже тогда, в четыре года, я понял, что это все какая-то разводка. Не сестра она мне.

Отрываюсь от машины и встаю ровно на ноги. Дождь усилился. У меня полные ботинки воды, ливень заливает за шиворот, воздух свистит от порывов ветра. Удивительно, но я ничего этого не чувствую.

На автомате дергаю ручку водительской двери, и она тут же открывается. Я даже не закрыл автомобиль, когда приехал сюда. Падаю лбом на руль и так и сижу. В голове какой-то кисель. Мне не удается зацепиться ни за одну мысль из тех, что пчелиным роем крутятся сейчас в голове.

Я нахожусь в каком-то странном состоянии полузабытья. Не понимаю, сон это или явь. Уже не жизнь, но еще и не ад — чистилище.

Зубы отбивают чечетку. Вдруг неожиданно чувствую озноб. Он пробирает до костей.

Господи, как же холодно.

Отрываюсь от руля, чтобы включить в салоне печку, но ничего не вижу. Темнота застилает глаза. Я будто в ледяном подвале без освещения. Судорожно верчу головой по сторонам и не сразу понимаю, что на улице ночь.

Сколько я так просидел?

Тянусь к мобильнику в кармане, касаюсь пальцем экрана и с удивлением обнаруживаю множество пропущенных вызовов от Виолетты, Сени и мамы. 20:00 — свидетельствуют цифры на экране.

Я что, уснул? И не слышал, как мне звонили?

Черт, надо ехать.

Ключи почему-то торчат в зажигании, поэтому я просто поворачиваю их. Я бросил открытую машину с ключами в ней, когда торопился в клинику.

По-прежнему ни черта не вижу, но продолжаю куда-то ехать. В мутном сознании медленно всплывают минувшие события. Домой, надо домой. Надо спросить, как так вышло.

Все тело колотит, как будто я стою голый в Крещенскую ночь. Печка включена на максимум, но не помогает.

И почему так темно?

Сбоку раздается громкий сигнал клаксона и возмущенный крик:

— Фары включи, дебил!

Что?

На автомате тянусь к кнопкам и нажимаю. Становится светлее.

От ужасного холода зуб на зуб не попадает. Каким-то чудом я доезжаю до дома, хотя практически не соображаю. Странно, как я даже в аварию не попал.

— Миша, ты куда пропал!? — мама выбегает со стороны кухни, когда я вваливаюсь в квартиру. С подозрением осматривает меня с головы до ног. — Ты попал под дождь? Не взял с собой зонт?

Подходит ко мне и прикладывает ладонь ко лбу.

— Ты заболел! — восклицает. — Лоб горит. Снимай давай всю мокрую одежду.

Боже, о чем она вообще говорит??

— Где папа? — задаю вопрос. Голос выходит севшим и хриплым. Горло пробирает такой болью, будто кошки разодрали.

— На кухне. Мы чай пьем. Ира и Леша вот-вот вернутся от репетиторов.

Я обхожу мать и, не снимая с себя куртки и ботинок, направляюсь прямиком на кухню. Отец действительно сидит за столом с кружкой в руках.

— Виолетта объявила тебя в розыск, — смотрит на меня и смеется.

— Миша, сними мокрую одежду, — мама забегает следом на кухню. — Не хватало еще воспаления легких!

Я не замечаю ее. Вглядываюсь в лицо отца и вижу Лизу. Тело дрожит, руки дрожат, сердце сбивается с ритма. То учащается, то, наоборот, замирает.

И как же больно смотреть на него и осознавать, что я ни грамма, ни капли на него не похож. А Лиза похожа.

— Я не твой сын, да? — произношу не своим голосом.

— Что? — не понимает моего вопроса.

— Я не твой сын. Так ведь?

Его лицо за секунду искажается гримасой ужаса. Чувствую движение справа и поворачиваю голову. Мама вжалась в стену. Хлопает огромными синими глазами.

— Миша, ты о чем? — произносит мужчина за столом.

— Я сделал анализ, сравнил свой ДНК и Лизы. Мы с ней не родственники. Значит, или она не твоя дочь, или я не твой сын.

Я продолжаю смотреть на него выжидающе. В груди загорается надежда. Маленький-маленький лучик. Я не хочу замечать их с Лизой внешнего сходства, я просто хочу услышать от него слова о том, что я его сын.

Мало ли на свете похожих внешне людей? В кино же подбирают похожих актеров, чтобы они играли родственников.

Но он не произносит ни слова. Просто смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Побледнел.

— Зачем ты это сделал? — наконец, выдавливает из себя.

Сбоку раздаются странные скулящие звуки. Механически поворачиваю голову. Мама закрыла лицо ладонями и плачет, согнувшись пополам.

— Потому что всегда чувствовал, что она мне не сестра, — отвечаю на его вопрос.

— Миша… — мужчина поднимается из-за стола и делает ко мне шаг. Он растерян. И… я вижу в его глазах слезы. — Мы сейчас с мамой тебе кое-что скажем…

— Замолчи! — мать отрывает заплаканное лицо от ладоней. — Максим, замолчи!

— Кристина, мы должны…

— Нет! — вопит. — Нет!

— Время пришло, — шепчет.

Я перевожу взгляд с него на нее и с нее на него. Это будто происходит не со мной. Я как будто стою и смотрю на все это со стороны.

На женщину, которая горько плачет и сползает спиной по стене.

На мужчину, который не обращает на ее слезы внимания и делает еще один шаг ко мне.

«А обычно он ее обнимает и утешает, когда она плачет», — вдруг проносится в голове.

— Миша, — голос мужчины проникает в уши эхом. Прикосновение его руки к моей заставляет меня оторвать взгляд от рыдающей женщины и посмотреть на него. — Миша, мы с мамой тебя очень любим. Ты же знаешь это?

Я не отвечаю. Ведь это все не со мной.

Это не со мной. Это не со мной. Это не со мной.

— Миша, сынок, — продолжает, крепко сжимая мою ладонь. — Мы… — запинается. — Мы не твои настоящие родители. — Он набирает полную грудь воздуха. — Мы усыновили тебя.

В эту секунду женщина издает истошный вопль.

— А? — только и могу выдавить.