Книга Моя Нирвана, страница 96 – Инна Инфинити

— Год как-нибудь потерпим, и у тебя будет хорошее юридическое образование.

— У меня хорошее юридическое образование в России, а в Англии я никто и звать меня никак.

— Твой диплом можно будет перевести на английский язык, — спокойно предлагаю ей вариант, максимально сдерживая в себе реальные эмоции.

— И кем я там буду работать? — повышает голос. — Я знаю английский, но говорю с сильным русским акцентом, быть адвокатом и выступать в суде я не смогу. Максимум на что я могу рассчитывать в Англии — это работа мелким юристом в каком-нибудь душном офисе. — Лиза качает головой. — Дурацкая идея, Миш. Ты хоть понимаешь, что мы там будем бесправными русскими мигрантами?

— Но зато нам не придется каждый день оглядываться по сторонам! — тоже не выдерживаю и повышаю голос.

— Нет, Миша, — снова качает головой. — Я не вижу себя в качестве мигрантки без каких-либо прав и карьерных перспектив.

— Перспективы есть, — говорю с нажимом. — И мы не будем бесправными мигрантами. Илья сделает мне рабочую визу, а у тебя вообще европейский вид на жительство.

— Великобритания вышла из состава Евросоюза, — напоминает с раздражением.

Ее скептицизм и пофигизм бесят. Я стараюсь придумать для нас хоть какие-то варианты, она же только критикует и не предлагает никаких альтернатив, кроме смены моей фамилии!

— Возможно, — задумчиво начинает. — Если бы папа и Кристина купили нам в Лондоне квартиру, и мы бы получили гражданство…

— Нет! — тут же перебиваю Лизу. — Я не буду просить у родителей квартиру в Лондоне!

— Я могу попросить у папы.

— Нет! — рявкаю еще громче. — Я запрещаю тебе просить у отца квартиру в Лондоне! Даже не думай об этом.

Лиза тут же вспыхивает возмущением.

— Я что, у своего папы попросить ничего не могу? — упирает руки в боки.

— Просить у него квартиру в Лондоне я тебе не разрешаю, — повторяю четко и строго.

— И где ты предлагаешь там жить?

— Будем снимать квартиру. Со временем заработаем на свою.

— Ну сейчас посмотрим, сколько стоит снимать квартиру в Лондоне. — Возвращает на колени ноутбук и начинает быстро печатать. — Ну вот я нашла какую-то. Однокомнатная квартира с совмещенной кухней-гостиной, приличным ремонтом и мебелью стоит 2900 фунтов в месяц. Сейчас посмотрю, сколько стоит фунт. — Снова печатает. — Один фунт стоит 101 рубль, — громко объявляет. — То есть, аренда этой квартиры размером 45 квадратов с балконом нам обойдется в 292 900 рублей в месяц. — Поднимает на меня глаза. — Какую зарплату тебе предложил Илья?

— Я с ним еще не обсуждал, — отвечаю, помедлив.

Я предполагал, что Лизе не понравится мое предложение. Мне и самому не очень хочется переезжать в другую страну. Но все-таки я надеялся, что у нее будет более адекватная реакция.

— В общем, Миш, — откладывает ноутбук в сторону. — Я никуда не поеду.

— Но это наш единственный выход, — все-таки пытаюсь до нее достучаться.

— Не единственный! Ты все еще можешь поменять фамилию, сказать, что ты приемный ребенок, и начать общение с биологическими родственниками, чтобы все знали, что ты на самом деле не Самойлов!

Я заставляю себя не реагировать на ее заявление.

— Хорошо, ты не хочешь переезжать за границу. Давай переедем в другой город. В России.

— В какой?

— В любой! Выбери любой город, какой тебе нравится.

— Мне нравится Москва.

Я тяжело вздыхаю. Это тупик. Не потому что у нас нет выхода из ситуации, у нас их аж два. А потому что тот выход, который предлагает Лиза, не устраивает меня. А тот, что предлагаю я, не устраивает ее.

— Тогда наши отношения не имеют смысла, — поднимаюсь со стула.

— Ты прав, — спокойно соглашается.

Я быстро направляюсь в комнату, чтобы не поругаться с Лизой окончательно. Сажусь на кровать и пытаюсь успокоиться. Перебираю в голове еще варианты.

Предложить ей переехать в Испанию?

Но там будет нечем заниматься мне. Да и ей тоже, Лиза не знает испанский. И я не знаю.

Через 20 минут я выхожу из комнаты, и до меня сразу доносится звук ее сериала. Хотя, если честно, я ждал, что она ко мне придет, и мы поговорим более спокойно. Но, видимо, сериал интереснее.

— Лиз, — возвращаюсь в гостиную. Она тут же нажимает паузу и поднимает на меня глаза. — Я правда стараюсь найти для нас выход. Но брать фамилию своих биологических родственников и тем более с ними общаться я не могу.

Она тяжело вздыхает и встает с дивана. Медленно подходит ко мне.

— Ну ты же понимаешь, что на нормальную жизнь в Лондоне мы там не заработаем. И что будет с твоим клубом?

— За клубом будет смотреть Сеня.

— А как же важные бои, которые не могут проходить без твоего личного контроля?

— Нелегальные бои я закрою. Это становится слишком опасно. Гонки тоже брошу.

— Тогда твой клуб ничего не будет зарабатывать. Все, что ты получаешь вбелую, тратится на налоги, аренду, коммуналку и зарплаты персоналу. Проще закрыть его.

— Я не хочу его закрывать.

Лиза закрывает глаза и тяжело вздыхает.

— Мне очень тяжело так, Миш.

— Мне тоже тяжело. Если ты думаешь, что мне нравится прятаться и оглядываться на улице по сторонам, то это не так.

Я кладу руки ей на талию и притягиваю к себе.

— Давай уедем? — шепчу ей в висок. — Пока Илья еще не нашел управляющего в новый ресторан. Будем жить в другой стране, где нас никто не знает. Только ты и я.

— Ты же сам прекрасно понимаешь, что это дурацкая идея, — говорит почти шепотом. И сейчас ее спокойные тихие слова разбивают мне сердце.

— Что нам тогда делать? — зарываюсь лицом в ее волосы и глубоко вдыхаю.

Лиза стоит в моих руках неподвижно. И я вдруг понимаю, что она не обнимает меня в ответ, как обычно, не прижимается ко мне всем телом и не тянется за поцелуем.

— Возможно… — осторожно начинает и тут же замолкает. Я понимаю, что она хочет сказать что-то важное и пытается набраться смелости. — Возможно, нам действительно лучше расстаться.

В Лизиных словах нет ни тени эмоциональности. Она произносит их так, как будто уже давно обдумала и приняла для себя решение.

Я стою, замерев, машинально продолжая обнимать ее. Тогда Лиза сама аккуратно снимает с себя мои руки и отходит на шаг назад.

— Прости, Миш, — говорит с дрожью. — Но я устала прятаться, бояться подвести семью или не оправдать чьих-то надежд. Это наша жизнь, и мы никому не обязаны ничего объяснять, даже если папины знакомые увидят нас целующимися на улице.