Онлайн книга «Дерево-людоед с Темного холма»
|
Первая нота – «си» нижней октавы. В нашем шифре она соответствует букве U. Следующая выше почти на две октавы, «соль». Перепишем ее при помощи шифра и получим N. Что дальше? Резкое падение до «ре». Это, несомненно, D. Следом «ми» – буква E. Далее понижаем больше, чем на октаву, до басового ключа – и «фа» превращается в R. Потом, кажется, низкая «ля» – получается T. Следующая нота «ля» на октаву выше – буква H. «Ми» – это снова E, уже во второй раз. Спустившись вниз, до «ля» в басовом ключе, мы получим вторую Т. Затем низкая «фа» и уже знакомая нам буква R. И, наконец, два раза играет «ми» – это третье и четвертое появление буквы Е. В самом конце – Е Е. Всё, конец. Затем мелодия проигрывается снова. Много раз повторяется одно и то же послание. Буква Е встречается четыре раза. Здравый смысл подсказывает, что она может служить ключом к расшифровке всего текста методом переноса на английский алфавит. В английском тексте буква Е встречается чаще всего – поэтому его и стоит применить к символу, с наибольшей частотой появившемуся в зашифрованном сообщении. Даже для нашего короткого шифра эта теория оказалась правдивой! Давай расшифруем мелодию и расставим буквы по порядку. Получается «UNDER THE TREE», что значит «Под деревом», – спокойно и небрежно закончил Митараи. Я внимательно слушал, задержав дыхание. От волнения я буквально забыл, как дышать. Наконец взволнованно произнес: – Под деревом должно что-то быть… так ты и нашел тела внутри лавра! Митараи молча кивнул. В отличие от меня он выглядел спокойным.  – Это потрясающе! Очень круто. Ты разгадал этот шифр всего за одну ночь! – Шифр совсем не сложный. – Но никто не мог разгадать его больше тридцати лет! – Просто никто не заметил, что это – криптография. – Верно, никто не заметил! – Однако из-за этого у нас возникла другая проблема. – Какая? – Получается, что Джеймс Пэйн использовал мелодию, чтобы зашифровать информацию о местонахождении тел, верно? – Ага, – я кивнул. – Согласен. – Но зачем ему это делать? Этого я пока не могу сказать наверняка, но мумифицированные останки там не так давно; вряд ли их поместили внутрь дерева раньше сорок пятого года. – И что это значит? – Эти останки появились там уже после войны. Дети погибли уже после того, как появились школа Пэйна и эта мелодия. Я задумался, пытаясь подобрать слова. – Неужели это правда? – Вполне вероятно. Поэтому я и не понимаю… мелодия уже разносилась над Темным холмом Кураями, когда в глубине дерева еще не было тел. Так о чем же говорит эта мелодия? – Хм… – Может быть, среди тел есть и очень старые останки… – Хм… – Это пока загадка. Но останки странные. Действительно странные. – Что ты имеешь в виду? – Естественно, с момента гибели прошло очень много времени – с первого взгляда сложно сказать, сколько именно, – но, кажется, черепа и кости тел слишком разные: их состояние слишком сильно различается. – Как это? Я не понимаю. – Я повидал много трупов, но эти явно особенные. Кожа и подкожный жир налипли на все кости от шеи и ниже тонким слоем, а кости черепа оголены – ни единого волокна. Почему? Меня охватил ужас. – Не осталось ни следа от кожи, будто ее полностью содрали с черепа или растворили в кислоте. А вот волосы почему-то остались на месте… Это крайне необычно для трупа. Мой мозг отказывался воспринимать сказанное. Я впервые слышал от Митараи нечто столь ужасное. – Есть еще кое-что непонятное. Кому принадлежат эти останки? Они детские, поэтому на ум сразу приходят ученики школы Пэйна, но, если бы пропали сразу четверо, то поднялась бы шумиха. В школе ничего подобного не происходило. Случись нечто подобное, рассказы непременно дошли бы до наших дней. Кто же они? Японцы или иностранцы? Похоже, у нас нет иного выбора, кроме как поручить местным детективам самим копать в этом направлении. Я снова кивнул. Дождавшись, когда ко мне вернется ясность рассудка, медленно произнес: – То есть ты собираешься рассказать детективам о шифре? – Сами они точно не разберутся, – быстро ответил Митараи, будто я сморозил глупость. – Я не планирую рассказывать им, пока они сами не поймут, что в мелодии есть загадка. С такими высокомерными глупцами не стоит прикидываться скромником – они первым делом выставят тебя дураком. Их слова и дела навсегда останутся на уровне насекомых. Одомашненная и живущая в квартире собака по сравнению с этими парнями – просто философ. На этих его словах дверь в столовую распахнулась, и в комнату зашли два человека, застрявшие на уровне насекомых. Они несли в руках промокшие от дождя плащи. Митараи холодно поприветствовал их. Полицейские молча остановились посреди комнаты. – Если вы не возражаете, назовите свое имя, пожалуйста, – обратился Митараи к одному из детективов. Тот было шевельнул губами, но продолжил стоять молча. – Понимаю, – весело сказал Митараи. – Тогда, наверное, можно называть вас Хвостик и Прилизанный? – Я – Тангэ, – быстро сказал детектив с хвостиком, – а это – Татэмацу. А вы? – Митараи, а это – Исиока. Итак, Тангэ-сан, похоже, мы имеем дело с беспрецедентным преступлением. Я разделяю ваше беспокойство и хочу заверить, что я не из тех, кто принижает работу рядовых полицейских или намеренно выставляет их дураками. – Митараи, казалось, говорил искренне и совсем забыл о перепалке, произошедшей чуть ранее. – Видите ли, вам выдалась уникальная возможность чему-то научиться у любителей – надо всего лишь отказаться от иллюзии собственного всезнания. Работая над таким делом, мы находимся в равных условиях. Сегодня идеальный день для сыщиков-любителей и профессиональных полицейских, чтобы стать друзьями! – Митараи говорил очень дружелюбно, не переставая улыбаться. Тангэ сперва состроил кислую мину, но потом заговорил: – Ну, звучит неплохо. У вас есть рекомендации? Митараи скривил губы и иронично усмехнулся. – Если есть необходимость, вы можете написать моему приятелю в полицейское управление Сакурадамон. Но я всегда думал, что для дружбы рекомендации не нужны. – Понятно. У вас есть приятель в Сакурадамон. |