Онлайн книга «Блокада. Книга 3. Война в зазеркалье»
Линге осторожно постучал в дверь. И вздрогнул, отпрянув: из спальни донесся новый крик, полный животного ужаса. — Заходите! — зашипел за спиной Линге Бауэр. — Что вы медлите? Линге с трудом проглотил скопившуюся во рту слюну. В горле встал ком, в животе заледенело: из спальни текла тяжелая волна страха, он чувствовал ее, как если бы это был сильный порыв холодного ветра прямо в лицо. И Линге, несмотря на собачью преданность вождю, медлил, никак не решаясь перешагнуть порог. — Черт вас побери! — рявкнул Бауэр. — Пустите! Этот крик вывел Линге из ступора. Он оттолкнул капитана и решительно повернул ручку двери. В спальне горел свет — крохотный красный ночник, стоявший на столике у изголовья кровати Гитлера. Сам фюрер сидел на кровати, обхватив руками колени и трясся от ужаса. При виде ворвавшегося в спальню Линге он перестал кричать и ткнул дрожащей рукой куда-то в темноту. — Там! — каркнул Гитлер хриплым голосом. — Там, там, в углу! Камердинер сделал несколько неуверенных шагов в глубину комнаты. Ему показалось, что во мраке действительно затаилось нечто — какой-то неясный силуэт, размытый и зыбкий, колебался, подобно медузе в толще воды, хотя это могло быть всего лишь игрой ночных теней. — Капитан! — крикнул Линге, расстегивая кобуру. — Включите свет! Сейчас же в спину ему ударили лучи мощных фонарей охраны. Силуэт на мгновение стал четче, теперь Линге был почти уверен, что перед ним человек, разве что прозрачный как медуза — свет фонарей проходил сквозь него, как через мутноватое стекло. Камердинер вырвал из кобуры пистолет и прицелился в прозрачного человека. — Стоять! Руки вверх! — Нет! — тонко вскрикнул за его спиной фюрер. От неожиданности Линге обернулся. — Не смейте стрелять! Это же он! Он! — истерически кричал Гитлер. Ворвавшиеся в спальню люди Бауэра замерли с оружием в руках. По комнате заметались лучи фонарей, но прозрачный силуэт уже исчез, словно растворился в воздухе. Бауэр подошел к Линге и тронул его за локоть. — Что вы видели, Хайнц? Камердинер пожал плечами. — Как будто чью-то тень… потом я на мгновение отвернулся, и тень пропала. — Обыщите помещение, — приказал Бауэр охранникам. Линге сунул пистолет обратно в кобуру и приблизился к Гитлеру. — С вами все в порядке, мой фюрер? Какой глупый вопрос! То, что с фюрером творилось что-то неладное, было видно невооруженным глазом. На землистом лице великого человека выступил пот, губы побелели и тряслись. Гитлер дрожал так, что тяжелая кровать с панцирной сеткой ходила под ним ходуном. — Вы видели, Дитрих? — пробормотал он, всхлипывая. — Вы видели? — Я не Дитрих, мой фюрер. Я Хайнц Линге, ваш камердинер. — Он пришел! — Гитлер, казалось, не слышал его. — Он снова пришел сюда! Сюда! Внезапно фюрер подался вперед и схватил Линге за рукав. — Но ведь здесь же не Байройт! Скажите, мы же не в Байройте? И это не дом Вагнера? — Нет, мой фюрер, — Линге изо всех сил старался, чтобы его голос звучал спокойно. — Мы не в Байройте. Мы вообще не в Германии, мой фюрер, мы в вашей ставке «Вервольф» на Украине. Сердце Линге бешено колотилось. «Неужели фюрер сошел с ума? — думал он растерянно. — И что же тогда делать? Надо срочно вызвать доктора Мореля… но ведь он остался в Берлине! Сколько потребуется времени, чтобы организовать самолет? И где все это время держать фюрера? Если в таком состоянии его увидят генералы, это конец…» — Хайнц? — спросил вдруг Гитлер слабым, но куда более спокойным голосом. — Это ты, Хайнц? Как хорошо… мне показалось, что со мною Эккарт и мы снова в Байройте, как двадцать лет тому назад… — Все хорошо, мой фюрер, — от облегчения Линге позволил себе приобнять фюрера за плечи и погладить по дрожащей руке. — Ваш верный старина Хайнц с вами, вам ничего не угрожает. Вам приснился сон, просто страшный сон. Сейчас я дам вам успокоительную микстуру, и все пройдет… — Нет, — живо возразил Гитлер, — это был не сон! Я видел его, видел явственно. Вон там, в углу! — Мы никого не нашли, — хмуро сказал капитан Бауэр. — В спальне никого нет, окно закрыто, по периметру расставлены мои люди. Проникнуть в дом невозможно. — Что делают здесь эти дуболомы из охраны? — прошептал Гитлер на ухо своему камердинеру. — Ясно же, что они никого и никогда не найдут! — Фюрер просит всех покинуть помещение, — хорошо поставленным голосом распорядился Линге. Гитлер благодарно сжал его руку холодными, как у покойника, пальцами. — Хайнц, — прошептал он, когда за последним охранником закрылась дверь, — ты ведь тоже его видел, не так ли? Линге заколебался. Подтвердить слова фюрера? А вдруг это вызовет очередной приступ паники? Солгать? Но ведь невозможно лгать вождю нации! — Ты тоже его видел, — настойчиво повторил Гитлер. — Он стоял возле той стены! — Что-то я определенно видел, мой фюрер, — ответил камердинер, тщательно выбирая слова. — Очертания человеческой фигуры… но я не уверен… — Потому что она была прозрачной, — Гитлер успокаивался на глазах. — Человек в углу был прозрачным, будто стекло! — Но ведь это невозможно, мой фюрер, — рассудительно сказал Линге. — Нам с вами наверняка показалось. Знаете, ночью, бывает, и не такое привидится… Гитлер натянул одеяло почти до ушей, как это делают боящиеся темноты дети. — Это было не привидение, мой добрый Хайнц. Это был он! Он! «Ох, только бы не новый приступ!» — подумал Линге. — Кто «он», мой фюрер? Гитлер ответил не сразу. Лицо его вдруг осунулось, постарело. — Их называют Высшими Неизвестными, — прошептал он, наконец. — Они приходят из подземного мира. Ты знаешь, Хайнц, что мы живем в перевернутом мире? Подтверждались худшие опасения Линге. — Нет, мой фюрер. По правде говоря, я ничего в этом не смыслю. Я ведь простой рабочий, не закончил даже училища… «И никогда бы не попал в ваши личные камердинеры, если бы не рыжий шваб Зепп Дитрих, герой Первой мировой, которому почему-то приглянулся верзила-каменщик», — мог бы добавить Линге, если бы отличался разговорчивостью. Ах, как бы ему хотелось сейчас отвлечь обожаемого фюрера пустой болтовней! К несчастью, от природы он был не слишком словоохотлив. Это качество, обычно весьма полезное для слуги, сейчас обернулось досадным недостатком. — Чепуха, Хайнц, — махнул рукой Гитлер. Его снова начало трясти. — Такому не учат ни в школах, ни даже в университетах! Это тайна, Хайнц, и немногие в нее посвящены. |