Онлайн книга «Я тебе изменяю»
|
Она так и не устроила свою личную жизнь, не желая травмировать Глеба присутствием в доме постороннего человека. Не желая предавать мужа и все, что их связывало. Даже теперь, пусть только в ее памяти… И все, чего она хотела – это чтобы Глеб был счастлив. И Римма была полностью убеждена, что человеком, который способен дать ее сыну все лучшее, была вовсе не Оля. Оля… она другая. Она не как Римма, она не смогла бы раствориться в Глебе и посвятить ему всю свою жизнь. А ее сын заслуживал полной отдачи – она ведь столько в него вложила… И хотела, чтобы с ним рядом была та, что сумеет это оценить. Датчики тревожно запикали что-то на своем, медицинском, и в палату мгновенно ворвалась медсестра. – Что случилось? – поинтересовалась она, тревожно глядя на показатели. – Вам нельзя нервничать… Нельзя нервничать… как Римме было объяснить ей, что ее сердце, еще живое и бьющееся, было безнадежно при этом мертво?.. Убито жестокостью того, кому посвятила свою жизнь… – Мой сын… – пробормотала без особой надежды, сама не веря в то, что Глеб может быть рядом. – В коридоре, – откликнулась медсестра и Римме показалось, что мир вновь обрел краски… Видя надежду на ее лице, женщина нахмурилась и словно бы неохотно проворчала: – Вообще-то визиты к вам запрещены, но если ненадолго… На глазах снова выступили слезы. Ей хватит и взгляда, и словечка… лишь бы просто знать, что сын не бросил ее. Что больше не злится… не ненавидит. Он вошел в палату: высокий, красивый и… безумно усталый. Материнское сердце сжалось от осознания, что Глеб провел здесь всю ночь. Наверно, не то, что не спал, а даже и не поужинал сегодня… Он медленно пересек палату, взял ее руку в свою… – Мама… Одно это слово – и в нее словно влили новые силы, вернули смысл дышать… – Прости меня, мама… я не хотел. Она слабо сжала его подрагивающие пальцы, только теперь заметив страдание, застывшее на его лице, исказившее красивые черты… – Я знаю… знаю. Сколь многое она готова была вытерпеть, сколь многое простить за одно лишь это «мама»… – Что-то не так? – поинтересовалась, заметив, что сын, казалось, был рядом, но вместе с тем – словно бы и не здесь вовсе. Он поморщился, покачал головой, словно не был уверен, что стоит заводить об этом речь. Но в итоге все же спросил: – Ты звонила Божене, мама?.. – Когда? – не поняла вопроса Римма. – После того, как… после всего этого. Она приезжала сюда, но я ее не звал. Римма невольно улыбнулась: о ней не забыли, о ней волновались… – Не звонила. Но ты просто подумай, какая она хорошая девочка! Не то, что Оля… Она допустила ошибку: Римма поняла это в тот момент, когда лицо сына обострилось, сделалось жестче и неприступнее… – Оля тоже приезжала, мама… – Вот как… Глеб резко отвернулся, словно желая скрыть от нее свои эмоции, фальшиво-ровным тоном признался: – Они пересеклись… здесь. И Оля ушла. Он снова повернул к ней свое лицо, уже не в силах скрывать эмоций, казаться сильным… – Я не знаю, как мне вернуть ее… мама. Он сказал это так обреченно, так отчаянно, так беспомощно… Сердце Риммы дрогнуло: она впервые в этот момент усомнилась в том, что все делала правильно… Ее мальчик был несчастен. И эта женщина всему виной… Или все же виновата была не только Оля?.. – Ты можешь найти куда лучше, чем она… – попыталась она вразумить сына. И тут же поняла, что Глеб непреклонен. – Зачем мне искать кого-то? Я ее люблю… я без нее… словно и не я вовсе. Она лучшее, что было в моей жизни, а я… Он резко замолчал, словно только теперь осознав, кому говорит все это. Но внутри Риммы уже все страдало и болело: она чувствовала, что буквально на глазах теряет сына… – Тебе отдыхать надо, – резко сменил он тему, отпуская ее руку. – Я пойду, а ты спи… – Езжай домой, – откликнулась она устало. – Выспись хорошенько. – Но… – Езжай. С тех пор, как Глеб женился на Оле, Римме стало казаться, что ей остается все меньше места в его жизни. Отсюда и были все эти капли, все приступы… от желания внимания к себе. От страха остаться одной, быть забытой… Но сейчас, выбирая между своими потребностями и потребностями сына, Римма поняла: нужно его отпустить. Пока – просто домой, а потом… А что потом – она и сама не знала. * * * – Дима? Какой… приятный сюрприз… – выдохнула, когда совершенно случайно встретилась со своим новым знакомым в бакалейном отделе супермаркета. – Я тоже очень рад тебя видеть. – Он улыбнулся и, бросив в тележку упаковку спагетти, кивнул на мои покупки: – Тоже паста со сливками и лососем? Я тихо рассмеялась, обозревая идентичный набор, который собирался приобрести Дима. – Похоже, что у нас просто совпадение века. Или… – Я прищурилась, делая вид, что заподозрила неладное: – Или ты за мной следишь? Дима поднял руки, словно сдавался: – Каюсь, каюсь! Ты уже на кассу? Я кивнула, положив в свою тележку недостающий ингредиент в виде макарон-бантиков. В прошлые годы делала пасту вовсе не из них, но наличие маленького сына диктовало свои правила. – На кассу. И так потратила на магазин полдня. Перебрасываясь ничего не значащими фразами, мы добрались до кассовой ленты и, оплатив покупки, покинули супермаркет. Я была сама не своя второй день. Переживала за Римму Феликсовну, точнее, за Глеба, для которого происшествие с его мамой стало едва ли не ударом. Но он не звонил, а я сама после того, что случилось в больничном коридоре, пока набирать его номер не спешила. – Может, выпьем кофе? – спросил Дима, когда мы добрались до небольшого, но уютного местечка, расположенного почти у самого выхода торгового центра. Я замялась, сомневаясь в том, что стоит распивать что бы то ни было с едва знакомым мужчиной. С другой стороны, ничего двусмысленного в предложении Димы не было. А к женщинам, которые считают, что выпить кофе с приятелем противоположного пола – это едва ли не приравнивание к званию «шлюха», я не относилась. К тому же, Дима во время ужина, на котором мы столкнулись с Боженой и Глебом, повел себя очень уважительно по отношению ко мне. – Минут двадцать у меня есть, – кивнула в ответ. – А потом побегу домой к сыну. Он очень ждет свои любимые макарошки, – тут же очертила границы. |