Онлайн книга «Завещание ночи»
— Дед говорил, что Хромца можно убить… Но нужно точно знать условие… — Как раз этого он и не успел мне вчера объяснить, — сказал я мрачно. — В текстах Итеру написано: «Нить его жизни порвется, если Змея укусит его в третий глаз», — торжественно провозгласил ДД. Вот те на те, хрен в томате, подумал я. А я-то полагал, что Роман Сергеевич должен был сообщить мне нечто действительно важное… — Интересно, что здесь имеется в виду. Мы что, должны запустить к нему в спальню пару гадюк? И потом, что это за третий глаз? ДД постучал костяшкой согнутого пальца себе по лбу выше переносицы. — В восточной традиции это центр особой ментальной силы и интуитивного прозрения, одна из семи чакр… Во всяком случае, расположен он вот здесь. Я потер переносицу. — Какой змее придет в голову жалить человека в такое неудобное место? Внезапно Наташа истерически расхохоталась. — Ребята, вам не кажется, что мы все сошли с ума? Человек умер, а мы тут обсуждаем всякую муру!.. — Это не мура, Наташа, — сказал ДД строго и спокойно. — Из-за этого погиб мой дед. Некоторое время мы молчали, ожидая, когда Наташа успокоится. Потом Лопухин сказал: — Я не вполне уверен, что текст табличек надо толковать так буквально… Возможно, это метафора. Кстати, дед тоже так думал, хотя и говорил, что Хромец панически боится змей… Внезапно он поднялся и вышел из кухни. Я рванулся было за ним, но вернулся и опустился перед Наташей на корточки. — Я очень не хотел влезать в эту историю, малыш, — сказал я, гладя ее руку. — А тебя тем более не хотел впутывать. Эх, не надо нам было сюда приезжать… — Наоборот, — возразила Наташа почти спокойным голосом. — Диме сейчас очень нужна наша помощь, он же совсем один остался… Ты поможешь ему, Ким? — Постараюсь, — фыркнул я. — Если он не будет делать глупостей… — Ким, — позвал ДД откуда-то из глубин квартиры. — Можно тебя на минуточку? Я вопросительно поглядел на Наташу. Она слабо улыбнулась. — Иди, конечно. Я посижу одна. ДД я нашел не фазу. Все-таки количество комнат в его квартире было совершенно неприличным. Помещение, в котором он меня ждал, больше всего напоминало чулан — небольшое, довольно узкое, с многоэтажными полками, подпирающими потолок. На заваленном бумагами столе возвышался элегантный серый монитор «Оливетти». Под столом негромко урчал системный блок. — Дед не любил работать на компьютере, — объяснил ДД, — и когда я привез это чудо техники из Италии, заставил установить его здесь, на выселках. Он так и не научился пользоваться интернетом, поэтому вся электронная корреспонденция деда проходила через меня. Он потыкал пальцами в клавиши. — Вот, — проговорил он удовлетворенно, — вот оно. Я нашел это письмо. — Какое письмо? — Дед рассказывал тебе, что в текстах Итеру был фрагмент, написанный китайскими иероглифами? — Да, он вроде бы отдал его на расшифровку какому-то китаисту. И что? — Тот прислал файл с переводом. Послушай, это может быть важно. Он близоруко склонился над монитором и принялся читать. «Тысячи лет Нирах Проклятый рыщет по свету в поисках Трех Сокровищ, и тысячи лет идет по его следу Гончий. Один наделен бессмертием тела, другой бессмертием души. Тысячи раз Нирах убивал Гончего, и тысячи раз Гончий воскресал в новом обличье, чтобы убить Нираха. И так будет всегда, потому что (фрагмент поврежден). И сказано древними, что Нить жизни Нираха Проклятого порвется, когда Змеяужалит его в третий глаз. Цвет Змеи — нефритовый, а жало Змеи—хрусталь. В правление императора Минга оружейник Цао, Итеру второго круга, создал Нефритового Змея. Ван Мин, воин, получил приказ передать Нефритового Змея офицеру Когорты Незримых в Ктезифоне, которого считали воплощением Гончего. Однако не смог (фрагмент поврежден). Змей бесследно исчез». — Ты что-нибудь понимаешь? — спросил я его, когда он дочитал эту галиматью до конца. — Я — нет. — Текст, конечно, туманный. Но это вообще беда всех древних текстов. Особенно эзотерических. Впрочем, мы всегда можем спросить у Шмигайло… — У кого? — Шмигайло, — ДД ткнул пальцем в монитор. — Лев Михайлович. Это тот самый сотрудник музея, которого дед просил перевести китайский фрагмент… — Лев Михайлович Шмигайло, — повторил я задумчиво. — Знакомая какая-то фамилия… — Он у нас на первом курсе семинар по истории древнего мира вел. Доцент. Помнишь, странный такой, все время ходил в спортивной куртке? А потом ушел работать в музей. Но специалист очень хороший! — Кто бы сомневался, — пробормотал я. Вчера Роман Сергеевич рассказал, что фотографию хрустального Черепа бросили ему в почтовый ящик спустя три месяца после того, как «один хороший знакомый» расшифровал последний фрагмент текстов Итеру. Совпадение? — Надо брать его за жабры, Дима. И чем скорее, тем лучше. — Шмигайло? — изумился ДД. — Зачем? — Потому что, во-первых, он может объяснить нам смысл этой дурацкой загадки про третий глаз. А во-вторых, я подозреваю, что именно он вывел Хромца на твоего деда. — Не может быть! Лев Михайлович, конечно, человек со странностями, но зачем ему… — Я же не утверждаю, что он сделал это намеренно, — успокоил я его. — Но если от него тянется ниточка к Хромцу, то мы обязаны по этой ниточке пройти… Позвони-ка ему, Дима. — Сейчас? — ДД посмотрел на меня так, будто я предложил ему плюнуть в тарелку английской королеве. — Половина двенадцатого ночи! — Ну хорошо, — смилостивился я. — Сегодня беспокоить доцента не станем. Но завтра звони прямо с утра и договаривайся о встрече. Будем его колоть. — Колоть? — переспросил ДД, но прежде чем я успел объяснить, что не собираюсь использовать в разговоре со Шмигайло тиски и щипцы, из коридора раздался отчаянный крик Наташи. Мы рванулись на крик одновременно, но у меня имелось преимущество — я стоял ближе к двери. И успел подхватить Наташу прежде, чем она упала на пол. Она была очень легкой, почти невесомой, и казалась такой беззащитной, что у меня закололо сердце. — Что с ней? — выдохнул подоспевший ДД. — Обморок, — успокоил я его. — Видишь, бледная какая… но дышит, так что все нормально… — А почему она кричала? Действительно, почему? Вышла из кухни, пошла искать нас и что-то увидела? Что? Я развернулся в том направлении, куда, вероятно, смотрела Наташа прежде чем упасть в обморок, и увидел хорошо знакомые мне двери полупрозрачного стекла, за которыми находился кабинет покойного Романа Сергеевича. И еще я успел увидеть, как на фоне этих дверей чернильным пятном расползается бесформенный громадный силуэт, словно просачивающийся сквозь стекло. |