Онлайн книга «Нас будет трое»
|
Я провела его на кухню, где Валера уже заканчивал раскладывать продукты по полкам холодильника. Усадила на стул и придвинула к нему его мишку, которого он мне отдал. – Кое-кто по тебе скучал, – произнесла с улыбкой. Миша прижал к себе игрушку – бережно и ласково, и я отвернулась, чтобы не смущать его. А заодно – чтобы налить ему собственноручно сваренный какао. Когда я поставила перед ребенком чашку с ароматным напитком, он робко к нему принюхался и мне вдруг стала очевидна еще одна вещь: Миша никогда раньше не пил ничего подобного. – Вкусно, попробуй, – подбодрила я его. Я дождалась, когда он сделает первый глоток. Улыбнулась, когда Миша жадно облизал губы, слизывая шоколадные усы. Подавшись к нему, проговорила: – Миш, нам с твоим папой поговорить надо. А ты пока пей какао и, если захочешь, можешь порисовать или почитать. Я кивнула на стопку книг на столе и альбом с набором карандашей – вещи, которые заготовила заранее в ожидании их прибытия. Миша кивнул: так сосредоточенно, так серьезно, словно понимал всю важность разговора, который ждал нас с его отцом. Не сговариваясь, мы с Валерой прошли на застекленную, теплую веранду, которую я обставляла когда-то с такой любовью… Вспомнилось, как часто мы проводили здесь время вдвоем: по утрам – с двумя чашками горячего кофе, обмениваясь новостями и мыслями; по вечерам – разделяя на двоих любимый чай, заваренный в прозрачном чайнике… Я зачастую читала при этом книгу, муж – что-то смотрел в интернете… И нам было так хорошо, так спокойно и уютно вместе… И кто тогда мог подумать, что настанет день, когда мы станем друг другу почти чужими?.. Я мотнула головой, прогоняя эти горькие, разъедающие душу мысли. Опустилась в любимое плетеное кресло, подняла глаза на мужа… Он стоял напротив, нависнув надо мной мощной громадой, что когда-то давало мне ощущение защищенности и силы, теперь же… странным образом давило, заставляя чувствовать себя совсем наоборот – неспокойно. – Сядь, ради всего святого, – попросила я, откидываясь на спинку кресла. – Мне не по себе, когда ты вот так… Я передернула плечами, недоговорив, но он все понял. Покорно приземлился в соседнее кресло, сложил руки в замок… – Снова предоставишь мне задавать вопросы, как на допросе, или расскажешь все сам? – кинула, когда молчание стало просто невыносимым. Он шумно выдохнул, крепче стиснул пальцы… – Прости… я просто сижу и пытаюсь не сорваться. Не обнять тебя, не зацеловать, послав к черту все эти разговоры… Его взгляд лихорадочно блестел, ясно давая понять: он говорит искренне. По телу у меня пробежала дрожь, заставляя кожу покрыться миллионом мурашек, но я собрала все силы в кулак, чтобы стойко выдержать его жадный взгляд. – Это плохая идея, – выдохнула в ответ и мне самой показалось, что голос звучит едва ли не моляще. Он кивнул, с видимым усилием отвел глаза в сторону и коротко бросил: – Наверно, ты хочешь знать о Лене… – Я хочу знать правду. И снова – кивок, словно тем самым принимал неизбежное. – Это не мои секреты, но сейчас… мне уже все равно. Не хочу тебя терять из-за этих непоняток, недоговоренностей, дурацких тайн… Я молча ждала продолжения. Все было сейчас лишь в его руках. – Лена позвонила мне среди ночи, – продолжил Валера. – Она плакала… ее сын попал в больницу, нужны были деньги на срочную операцию… – Но почему ночью? – задала я самый очевидный вопрос. – Она позвонила сразу, как это случилось. Выяснилось, что ребенок давно нуждался в медицинской помощи, а муж запрещал ей вести его в больницу или вызывать врача на дом… – Как?.. – Он их бил. Боялся, что при осмотре это обнаружат и… Валера развел руками, показывая, что он и сам не понимает до конца всей этой ситуации. – Она была запугана. Я часто замечал, что Лена выглядит нехорошо, но на все мои вопросы она уверяла, что все в порядке. До той ночи… – И ты передал ей деньги. В конверте… – Да. Думаю, она не хотела, чтобы ее муж об этом знал. – Ты мог сказать мне сразу. – Я хотел. Но наш разговор тогда свернул совсем не туда… Я прикусила губу. Немного помолчав, заметила – так тихо, что и сама не была уверена, что сказала это вслух: – Ты мог бы приехать… Он услышал. Подался ко мне – так близко, что наши колени соприкоснулись… – Ты не ответила ни на один звонок, ни на одно сообщение. Ты настолько явно хотела забыть о моем существовании, что, явившись сюда, я в лучшем случае получил бы дверью по носу. Я хмыкнула: – Это могло бы быть тебе на пользу. – Только если бы после этого ты бросилась меня лечить, – усмехнулся он. На миг между нами словно бы возникла былая близость, протянулась робкая нить… Но это ощущение исчезло, как только я вспомнила про визит свекрови. – Это все или хочешь признаться еще в чем-нибудь? – спросила резче, чем мне того хотелось. Он вскинул голову, уставился на меня с вопросом в глазах. – Например, в чем? – В том, у кого ты забрал Мишу на самом деле. Я особенно выделила последние слова. Муж непонимающе нахмурился и в его недоумении не было ни капли театральщины. – Я ведь сказал тебе, – ответил он, а его встревоженные глаза, словно магнит, притянули к себе мои, прочно удерживая контакт, порождая ощущение, что он желает сейчас проникнуть в мою голову и мысли. Не выдержав, я порывисто встала. Повернулась спиной, вгляделась в темноту за окном, рассеиваемую лишь светом фонаря над дверью… – Ко мне приходила твоя мать. Позади меня надрывно охнуло кресло – муж рывком поднялся с места. – Кто? – переспросил ошарашенно. – Твоя мать. Каменская Вера Андреевна, помнишь еще такую? Я обернулась к нему с кривой улыбкой. Лицо Валеры потрясенно вытянулось, глаза затопила тьма… И что было тому причиной – я могла лишь гадать. – Я не понимаю, – мотнул он головой. – Как она тебя нашла, чего хотела? – Это все, что тебя волнует? Складка меж его бровей сделалась глубже, резче. Он явно пытался понять, что все это значит – и не находил ответа на возникающие в голове вопросы. Такое знакомое мне чувство. – Объясни толком, пожалуйста, – сдался наконец, и я ощутила на своей коже его неровное дыхание. Его близость – дезориентирующую, недопустимо волнующую даже сейчас… – Я надеялась, что это ты мне объяснишь, – выдохнула, отступая на шаг, выпрямляя спину и вздергивая подбородок, словно это могло помочь мне выстоять. |