Книга Здравствуй, папочка Мороз!, страница 31 – Амелия Борн

– Мельников! Какого черта ты твори…

Подлетевшая ко мне Снежана не договорила, потому что я сделал то единственное, чего мне так желалось с того момента, когда я переступил порог ее квартиры. Впился в сладкие губы, а когда почувствовал, как Вьюгина мне отвечает, едва не финишировал себе в штаны.

– Такого черта и творю, -хрипло выдохнул, с трудом разорвав поцелуй. – Хватит делать вид, что между нами ничего нет, не считаешь?

Снежа опустила глаза и, буквально отпихнув меня от себя, проговорила:

– Я же сказала – сейчас слишком рано.

– А может, наоборот? Слишком поздно?

Я снова подался к Снежане, но на этот раз меня остановила вовсе не она, а появившаяся в поле зрения Ольга Анатольевна.

– Может, мы уже выпьем чаю и вы наконец объясните мне, что здесь происходит? – чуть истерично вопросила она, и я указал на кухню и предложил:

– Идемте?

В общем и целом, мать Снежаны произвела на меня очень приятное впечатление. И я очень надеялся, что это взаимно. Она расспросила (очень деликатно, надо сказать) об обстоятельствах, при которых выяснилось, что Митя – мой сын. Когда я говорил – внимательно слушала, только лишь смотрела на меня сканирующим взглядом, но, в принципе, это было объяснимо. И когда наконец мы все обговорили, долго молчала, но все же выдала:

– И у вас в планах свадьба, Павел?

Вопрос был весьма понятен, но… Я и сам пока не знал на него ответа, в чем честно и признался Ольге.

– Я мог бы вам солгать, сказав «да» или «нет».

– А меня ты спросить не забыл? – хмыкнула Снежана, и я, улыбнувшись, повернулся к ней. Ведь то, что планировал сказать дальше, предназначалось именно Вьюгиной.

– Не забыл. И твое желание будет первостепенным. Но… Все произошло слишком быстро. Да ты и сама это знаешь. Говоришь, что слишком рано. И ты права. В то же время хочу, чтобы ты знала – я расстался с Лаймой. Меня рядом с ней больше ничего не держит, хоть наша связь и была… ммм… всего лишь договором, выгодным для нас обоих.

Сделав паузу, я отпил глоток остывшего чая. Поднял глаза и встретился со взглядами Снежаны и ее матери. Обе смотрели на меня внимательно, даря ощущение, что им действительно важно, что именно я скажу. Впрочем, именно так оно и было.

– Я хочу быть с тобой, Снежана. С тобой и нашим сыном. Хочу попробовать, каково это – любить и быть любимым. Если все же ты не решишь поставить крест на мне после того, что было.

Невесело усмехнувшись, я поднялся из-за стола и, кивнув матери Вьюгиной, сказал:

– Было очень приятно познакомиться, Ольга Анатольевна. Надеюсь, видимся не в последний раз.

После этого заглянул к сыну и, заверив его, что мы обязательно сходим на прогулку уже завтра, уехал. Потому что знал одно: и мне, и Снежане нужна пауза. И самое неправильное, что я сейчас могу сделать – действовать нахрапом.

А ошибаться я не желал.

Мне этих ошибок уже хватило с лихвой.

– Он очень приятный… мужчина, – тактично произнесла мама, когда за Мельниковым закрылась дверь.

Да, она так и сказала – приятный! Никаких лишних допросов, никаких упреков или требований все объяснить. Впрочем, их не было и тогда, шесть лет назад. И я была маме за это бесконечно благодарна. Все же она имела право на очень неоднозначную реакцию. Сначала я забеременела непонятно от кого, теперь вдруг отец Мити объявился сам по себе…

Я вспомнила, как страшно было тогда признаться в своей беременности. И бесконечно стыдно. Прежде всего потому, что знала – мама сама воспитывала меня одна, после того как тот, от кого забеременела – у меня не поворачивался язык называть отцом человека, которого никогда не видела – от нее отвернулся. И я пошла той же дорогой, только мне даже сообщить было некому о своем положении.

– Да уж… приятный, – хмыкнула я, осознав вдруг, что между нами повисла пауза.

– И достойный, должно быть, – осторожно добавила мама. – Сам до правды докопался, от Мити не отказывается…

Я понимала, к чему она ведет. Мама не говорила прямо, но после каждой ее фразы я буквально слышала невысказанное – «не то, что твой отец».

И ведь действительно. Во всей этой ситуации Мельников повел себя так, как большинство мужчин даже не подумали бы. Хотя все это чертовски усложнило его жизнь.

Я потерла виски. Было бы так просто нырнуть во все это с головой, поверить, что у нас что-то может выйти… Но страх разочарования был сильнее. Как человек, который вплотную приблизился к своей мечте, я теперь боялась протянуть к ней руку и обжечься. Или понять, что вблизи эта мечта не такая красивая и блестящая.

Хотя целовался Мельников, конечно, потрясающе. Чтобы прогнать неуместное воспоминание о том, что он творил одним только своим ртом, пришлось передернуть плечами, спасаясь от подступающего жара. Я не хотела об этом думать! И не хотела, чтобы это одуряющее чувство как-то влияло на мои решения.

– Мама, – начала я, решив говорить прямо и откровенно. – Хочу сказать тебе честно – несмотря на то, что отец Мити тут наговорил, между мной и им ничего нет.

– Он так явно не считает, – мягко заметила мама.

Я вдруг представила, что на это сказала бы Лина – Снежка, перестань притворяться! Зачем отрицать очевидное?

Тайком подавив вздох от того, что подруги нет рядом, я сказала:

– В любом случае, я не хочу, чтобы ты рассчитывала или надеялась, что этот мужчина действительно на мне женится, мама. Вот и все.

Она в ответ посмотрела на меня долгим взглядом и вынесла свой вердикт:

– Чем больше ты это отрицаешь, тем больше становится ясно, что тебе этого хотелось бы.

И куда только делась моя обычно деликатная мама? Она говорила почти как Лина!  Или мне уже это просто мерещится?

Непонятное упрямство заставило меня ответить:

– Вообще-то я… вроде как решила дать шанс Лене…

Угу, шанс. Который мне же обратно и вернули. Но об этом я говорить не стала. Ведь решение все еще за мной… или уже нет?..

– Плохая идея, – коротко резюмировала мама.

– Ну спасибо, – буркнула я и, чтобы свернуть весь этот разговор, быстро добавила:

– Ладно, поздно уже. Пойдем, я тебе постель застелю.

Уложив маму и сына спать, я сама вернулась на кухню, чтобы прибраться. Как бы ни уставала – никогда не допускала, чтобы оставалась грязная посуда. Загрузив все в посудомойку, устало потянулась и собиралась было идти спать. Но не тут-то было…

Внезапный звонок в дверь заставил меня испуганно вздрогнуть. Кто мог прийти в такой час? Неужели Лина? А может, Леня? Я растерялась всего на мгновение, но неизвестный гость уже успел требовательно позвонить еще раз. Нет, никто из знакомых не стал бы так делать, зная, что рискует разбудить Митю!