Книга Девушка жимолости, страница 68 – Эмили Карпентер

Я выпрямилась, закрыла глаза и стала вслушиваться в речные звуки: отдаленный стук лодочных моторов, ветер в верхушках сосен над головой, включенная воздуходувка у соседей. Вдруг в небе надо мной громко крикнула цапля, – хрипло гортанно, я сто лет ее не слышала. От неожиданности я открыла глаза. Может, пойти поискать в доме? Или лучше спрятаться и подкараулить Уинна?

Где-то далеко хлопнула дверь. Я посмотрела в сторону леса.

Звук донесся с другого конца нашего участка, откуда-то с разрушенного причала по ту сторону леса. Причал был заброшен и зарос ежевикой, как и ветхий сарай, где мама хранила ловушки для крабов.

Я бросилась в чащу. Выбежала на поляну и снова, спотыкаясь, ринулась в заросли. Под ногами хрустели сосновые иглы. Я выбежала на противоположную сторону леска и резко остановилась. Уинн стоял у пристани на берегу, поджидая меня. Руки в карманах летнего костюма в мелкую полоску, на шее розовый галстук-бабочка: ни дать ни взять эдвардианский франт на пикнике с мороженым.

Я прикрыла рукой глаза – заходящее солнце слепило.

– Что ты с ней сделал? Где Дав?

Он злобно глянул на меня:

– Ты в курсе, что нельзя вот так вот взять и уйти из больницы? Ты нарушаешь постановление суда.

– Я же через пару дней лишусь рассудка, – спокойно ответила я. – Так что я здесь потому, что ищу способ как-то предотвратить это.

Он вздохнул, махнул рукой:

– Где же твой кавалер?

– Я отправила его домой. Сказала, что это дела семейные.

Брат вскинул голову:

– Правда?

– Правда. Мы с тобой и сами справимся. Нет никакого смысла впутывать сюда кого-то еще – ни Джея, ни Дав.

– Ты сама знаешь, это не так. – Он выставил вперед подбородок, холодно смерил меня взглядом. – Без Дав нам не обойтись. Ей известны наши секреты.

– Что ты с ней сделал? – снова спросила я.

Он улыбнулся.

Я бросилась на него. Запустила пальцы в гладкие темные волосы и ухватилась как можно крепче. Потом дернула изо всех сил. Он заорал и попытался царапаться, но я не унималась. Дергала его за голову взад и вперед, намертво вцепившись в волосы.

– Прекрати! – завопил он.

Я отстала. Он попятился в грязь и заросли тростника, и я увидела что наделала. Его волосы, его идеальную прическу теперь покрывали борозды, будто крошечный фермер методично пропахал их плугом. Я вырвала с корнем несколько прядей, они лежали теперь у него на плечах. Кожа головы покрылась белыми и красными пятнами.

Уинн посмотрел на меня и сплюнул:

– Ну ты и тварь! – Он осторожно дотронулся до головы, с отвращением посмотрел на пальцы, потом вытер их об штаны. – Знаешь, мне порядком надоело с тобой возиться. А ведь терпение мое было практически безграничным. Мы все долго терпели тебя, Алтея, а ты только втаптывала доброе имя нашей семьи в грязь.

Мне ничего не оставалось, кроме как смотреть на него и эти кровоточащие борозды.

– Я устал искать оправдание твоим поступкам, – продолжал он. – Устал без конца исправлять все то, что ты ломаешь, потому что ты не в состоянии держать себя в руках. – Он весь дрожал, на перемазанном кровью лбу вздулась жила. – Вообще-то у меня дела есть, мое будущее, понимаешь? У меня важная работа. Я продолжаю дело отца. Для тебя это хоть что-то значит? – Уинн вытер лицо и обернулся на реку. – Всем нам – и мне, и отцу, и Молли Роб – было бы куда проще, если бы ты и дальше катилась по наклонной плоскости. Пойми меня правильно, это тяжело – смотреть, как дорогой тебе человек убивает себя. Но в твоем случае это неизбежно.

Он повернулся ко мне.

– Все просто: я – это я, ты – это ты, Молли Роб – это Молли Роб. Понимаешь? У каждого свое место в жизни, своя миссия. Нельзя ни с того ни с сего взяться за чужую роль. Роль героя-разоблачителя, – выплюнул он, – который считает себя вправе изгадить жизнь другим людям. Так что придется тебе, Алтея, снова заняться тем, что ты действительно умеешь. Убивать себя.

Дрожа, я смотрела, как он прохаживается по причалу. Внутри меня была гулкая пустота, будто оттуда все выскребли. Я не могла заплакать, не могла издать ни звука.

Уинн дошел до края причала и возился там с дверью старого сарая, а потом скрылся внутри. Прежде чем я бросилась за ним, дверь распахнулась, и он вышел, таща за собой женщину. Он проволок ее до конца причала и развернул лицом ко мне.

У меня перехватило дыхание, сердце бешено колотилось. Это была Дав.

Крошечная, как птичка, белоснежные волосы собраны в пучок, в точности как на фотографиях у нее дома, белая туника водопадом струилась с хрупких плеч. Никакой косметики, не считая красной помады. Озаренная закатным солнцем, она казалась персонажем из фильма. Ангелом. Если не причудливой игрой моего воображения.

Я сунула руку в карман и набрала дрожащими пальцами 9-1-1.

– Сбрось вызов, Алтея, – крикнул Уинн.

Я застыла на месте, опустила руку, слыша слабое жужжание звонка.

– Подойди сюда, – позвал он. – Подойди поговори с Дав.

Я пошла по причалу и остановилась в паре ярдов от них. Уинн вцепился в руку Дав мертвой хваткой, он тяжело дышал, по вискам размазалась кровь.

– Боже, – прошептала я. – Вы правда существуете.

Женщина улыбнулась, на обеих щеках обозначились ямочки, сеть сосудов просвечивала сквозь прозрачную кожу. Пока я рассматривала ее, она тоже внимательно вглядывалась в меня, мы подмечали и запоминали черты друг друга. Она протянула руку, будто собиралась дотронуться до моей щеки кончиками пальцев, но мы были слишком далеко друг от друга, и она опустила руку.

Я почувствовала, что в том месте, где она собиралась коснуться меня, кожу стало покалывать.

– Положи трубку, Алтея, – напомнил Уинн, кивнув в сторону телефона. Я вдруг поняла, что на том конце раздается голос, далекий и дребезжащий. – Сейчас же. И брось ее в воду. – Он вывернул Дав руку, и ее улыбка сменилась гримасой боли. Я отключила вызов.

– Если хочешь услышать ее рассказ, – рявкнул он, – если хочешь, чтобы она осталась в живых, ты сейчас же бросишь телефон в воду.

Я повиновалась.

– Что ты задумал, Уинн?

За нашими спинами солнце садилось в залив, куда впадала река. Уровень воды в ней необычайно поднялся: после недавних штормов по ней неслись щепки, какие-то обломки, закручиваясь вокруг склизких полусгнивших опор причала. Волны плескали в щели на месте провалившихся досок, превращая поверхность причала в скользкое, опасное место.

С каждой минутой становилось все темнее. Мы были скрыты от глаз излучиной заросшего берега. Скоро он погрузится во мрак, и никто не увидит, что тут произошло.

– Утопление – хороший способ, – сообщил Уинн. – Надежный. Причем достаточно часто оно случается само. С пожилыми дамами, например, принимающими лекарства, они иной раз тонут в собственной ванной. Или с наркоманками, склонными к суициду. – Он смерил меня ледяным взглядом: – Начнем, пожалуй, с тебя. Она-то не убежит.