Книга Неродственные связи, страница 38 – Лина Манило

Сегодня ночуем у меня.

Всё, теперь точно пора.

* * *

Я редко пользуюсь подобными услугами. Просто потому, что в моей жизни обычно всё довольно просто и понятно. Однако иногда срабатывает какое-то чутьё, когда будущая сделка кажется уж слишком привлекательной, и я зондирую почву. Так мне спокойнее.

Сейчас как раз такой случай. Не доверяю я Евгеше. Хоть убей меня, не доверяю.

– Этих Самохиных Евгениев, как грязи, – заявляет Олег, частный детектив, и стряхивает пепел в жестяную банку, в которой когда-то плавал консервированный горох.

Мы сидим в одной из многочисленных безликих наливаек на окраине города, вокруг шумно и людно – идеальная обстановка, чтобы договариваться о важных вещах. Потому что тут никому нет дела до сидящих за соседним столиком. Здесь самое важное – ледяное пиво, согревающая водка и нехитрая закуска.

– Есть ещё о нём хоть что-то? Мне нужно за что-то зацепиться.

Олег совсем не похож на героя нуарных чёрно-белых детективов. У него нет шляпы, он не курит крепких сигар, не потягивает виски из большого стакана и не носит тренч. Напротив, если и есть люди, на которых ты никогда не обратишь внимания в толпе, то Олег именно такой. Предводитель неприметных.

Берёт дорого, работает быстро, роет носом всё, где может залежаться информация. И да, его услуги стоят тех самых бешеных бабок.

– Ему около сорока, двадцать лет назад развёлся с девушкой Алисой, от брака осталась дочь Мария.

Я выжимаю из себя все сухие крошки информации, а Олег делает какие-то только ему понятные пометки в рабочем планшете. Мне плевать на это, мне нужно пробить, что за тип этот Самохин, с кем связался – не верю, что на новые трусы деньги у молодёжи клянчил. И самое важное – к чему это может привести всех нас. Сам он пусть хоть под забором сдохнет или в сточной канаве – я уж точно рыдать не стану, но помимо того, что мне остро необходимо защитить Алису, Костик мой тоже не чужой им. А ну как ему тоже попадёт? Вдруг сына зацепит?

– Теперь уже лучше, – скупая улыбка на бледных губах, и вскоре мы прощаемся.

До созвона.

И я точно знаю, что он будет уже очень скоро.

Оставляю на столике полный бокал пива, к которому так и не притронулся, иду на выход, но вдруг мой телефон оживает стандартной мелодией. Пару мгновений смотрю на экран, тяжело вздыхаю и снимаю трубку:

– Привет, Юля, – бросаю устало, а бывшая жена смеётся.

Она беззаботная, весёлая и красивая. Но, честное слово, я никогда не жалел, что наш брак остался в прошлом. А теперь так уж и подавно.

– Измайлов, у тебя голос странный какой-то. Снова мало спишь?

Я заверяю, что мой сон – точно не её забота, а Юля снова смеётся.

– Фу, какой ты грубый, Измайлов, – шутливо сердится, а я подхожу к своей машине и распахиваю дверцу. Молчу, ожидаю, когда бывшая соизволит озвучить причину своего звонка, и она меня не разочаровывает, переходит сразу к сути: – Слушай, дорогой, я тут на пару дней приехать собираюсь. Можно у тебя заночевать?

Тьфу, пропасть.

Я делаю тяжёлый вздох.

Юлька ждёт моего ответа, а я боюсь, что после всего недавно случившегося наваляю ей морально по самое не балуй. Сорвусь, потом стыдно будет – Юля же не виновата, что у кого-то бывший с приветом.

Буквально через пару лет после нашего развода, родители Юльки продали свою квартиру, положили крупную сумму на счёт, открытый для Костика, и уехали в сытую Европу к дочери.

Я понимаю, что бывшей жене негде остановиться. И в любой другой ситуации я бы разрешил пожить эти проклятые пару дней в своей квартире – так бывало уже не раз. Но… но сейчас, мне кажется, одного инцидента с бывшими более чем достаточно, а то жизнь превратится в подобие дурного водевиля, где все скачут, поют, а толку никакого, только голова кругом.

– Нет, – говорю и усаживаюсь на водительское место. Захлопываю дверь, а в трубке удивлённая пауза.

– Измайлов, в твоей жизни… произошли какие-то изменения?

Юля осторожна с вопросами – знает, как тяжело я переношу посягательства на личное пространство. Никому не хочется попадать под горячую руку, и Юля не исключение.

– Произошли, – ставлю разговор на громкую связи и завожу мотор.

– Ma dai (итал. возглас удивления)! Поделишься? – снова очень аккуратно, а я отрицательно качаю головой. Но она меня не видит, потому приходится пояснить:

– Я ж твоими отношениями с мужем не интересуюсь, – усмехаюсь, а Юля тихо смеётся. – Я сказал достаточно. Придёт время, узнаешь подробности.

– Уел, – вздыхает и, судя по звукам на заднем плане, стучит кончиком ручки по краешку стола. – Нет, я так могу и в гостинице, конечно, перебиться… просто терпеть их не могу, знаешь же.

Знаю, потому что Юля, если отбросить наше с ней несовпадение характерами, нормальная баба: любит домашнее тепло, уют, пироги и вот это вот всё. А даже в самой лучшей гостинице, как она часто повторяет, всё казённое, как в тюрьме. Где она, правда, сталкивалась с тюремными застенками науке неизвестно, но патетику моя бывшая любит не меньше.

– Ну, ничем не могу помочь. Правда, Юль, вот вообще никак.

– Ла-адно, – протягивает, и я буквально "вижу", как на взмахивает рукой. – Но завтра вечером сходим в ресторан. Обещай мне! Ты, я, Костик, его Маша. Ну и… изменения в твоей личной жизни, думаю, никому не помешают. Придёте? Или она у тебя скромная очень? Надеюсь, хоть не вчерашнюю школьницу нашёл? У мужиков в твоём возрасте страсть к молодухам.

– Господи, я уже успел забыть, как много ты разговариваешь, – вглядываюсь в мигающий светофор, а Юля снова напоминает мне, какой редкостный зануда. И для верности, чтоб я точно понял:

– Uffa (итал. Чёрт)! – но быстро сменяет гнев на милость: – Ладно, ты за рулём, не буду сильно отвлекать. Так что, дорогой, придёте?

Она намеренно выделяет слово "придёте", потому что лишний раз хочет подчеркнуть: она не посягает на мою свободу, не пытается что-то вернуть и восстановить. Так, на всякий случая, чтобы я что-нибудь себе не надумал.

Она смешная и забавная, а ещё, несмотря ни на что, любит нашего сына. Просто у других воскресные папы, а у нас дистанционная мама.

– А ответа я так и не услышала, – сокрушается Юля. – Вот был ты упёртым, таким и остался.

– Зачем этот ужин? Ты вообще, зачем в родные просторы лыжи навострила?

– Ой, всё тебе расскажи! – уже откровенно хохочет, но в этом нет ни грамма кокетства. – Вострикову, подружку мою школьную, помнишь? Ой, конечно же нет! Сто лет прошло. Она, в общем, ногу сломала, сейчас в больнице загорает. Вот, еду. Времени нет, но и эту кулёму не проведать не могу. Кое-как пару дней урвала, приеду. Заодно и с Костиком повидаюсь.