Онлайн книга «V.»
|
– Так и торчим на просушке, – заметил Клайд. – Говорят, лаймы [274] собираются нас окучить по полной программе, – сказал Папаша Ход. – Задерут нам зад повыше и будут держать, пока не просохнет. – А может, даже дольше. Дай-ка закурить. Надо ремонтировать генератор и винт… – Да еще эти ракушки. – Папаша Ход скривился от отвращения. – Эту дрянь, наверное, будут чистить пескоструем, пока мы стоим в доке. Хотя нас все равно поставят на ремонт, когда мы вернемся в Филли [275]. Начальство всегда найдет, чем нас занять, Толстячок. Приятели направились к выходу с территории судоремонтного завода. Вокруг слонялись разрозненные группки получивших увольнение моряков с «Эшафота». Подлодки тоже были накрыты брезентом – то ли для маскировки, то ли от дождя. Гудок возвестил окончание смены, и тут же Папаша с Клайдом оказались посреди бурного потока докеров, которые со всех сторон – из-под земли, с кораблей, из сортиров – повалили к воротам. – Докеры везде одинаковы, – изрек Папаша. Они с Клайдом решили не торопиться. Давясь и толкаясь, их обгоняли чумазые работяги в засаленных робах. Когда Папаша и Клайд добрались до каменных ворот, толпа уже схлынула. У ворот, словно поджидая их, сидели две старые монахини, держа на коленях соломенные корзиночки для пожертвований и прикрываясь от дождя черными зонтиками. На донышке каждой корзиночки несколько шестипенсовиков да пара шиллингов. Клайд опустил в одну из них крону, а Папаша Ход, который еще не побывал у местных менял, бросил доллар в другую корзиночку. Монахини мимолетно улыбнулись и продолжили свое суровое бдение. – Что это было? – задумчиво ухмыльнулся Папаша Ход – Входная плата? Мимо громоздящихся руин они поднялись на холм по огромной дуговой дороге, затем прошли через туннель. У выхода из туннеля была автобусная остановка: три пенса до Валлетты, конечная остановка у отеля «Финикия». Подошел автобус, и они забрались в него вместе с несколькими отбившимися от стада докерами и дюжиной моряков с «Эшафота», которые расположились на задних сиденьях и запели. – Папаша, – начал Толстяк Клайд, – это, конечно, не мое дело, но… – Водила, – заорал кто-то из сидевших сзади. – Эй, водила, останови. Мне надо отлить. Папаша сполз по сиденью и надвинул бескозырку на глаза. – Теледу, – пробормотал он. – Как пить дать, Теледу. – Водила, – заявил Теледу из команды А, – если не остановишь, мне придется пустить струю в окно. Папаша невольно обернулся посмотреть. Пара ребят из машинного отделения пыталась оттащить Теледу от окна. Водитель непреклонно давил на газ. Докеры молча наблюдали за происходящим. Моряки с «Эшафота» пели: Пойдем все выйдем, отольем на «Форрестол»
[276], Пока корабль этот к чертям собачьим не ушел. Эта песня пелась на мотив «Старой серой кобылы», а появилась она зимой 1956-го в бухте Гитмо [277]. – Если ему что в голову втемяшилось, – сказал Папаша, – он от своего не отступит. Так что если ему не дадут поссать из окна, то он наверняка… – Смотри, смотри, – воскликнул Толстяк Клайд. По проходу заструился желтый поток мочи. Теледу застегивал ширинку. – Засранец доброй воли, – заметил кто-то из моряков – вот кто такой этот Теледу. Сидевшие ближе к проходу моряки бросились прикрывать ручеек оставленными на сиденьях утренними газетами. Дружки Теледу зааплодировали. – Папаша, – спросил Клайд, – ты намерен сегодня как следует гульнуть и надраться? – Есть такая мысль, – согласился Папаша. – Этого-то я и боюсь. Слушай, это, конечно, не мое дело… Взрыв хохота на задних сиденьях не дал Клайду закончить. Дружок Теледу Лазарь, тот самый, что сгонял воду с палубы 01, умудрился поджечь газеты, прикрывавшие ручеек на полу. Салон автобуса наполнился зловонным дымом. Докеры встревоженно зашептались. – Надо было приберечь малость мочи, – весело воскликнул Теледу, – на всякий пожарный случай. – О Господи, – вздохнул Папаша Ход. Несколько приспешников Теледу предприняли попытку затоптать пламя. Из кабины донеслись матюги водителя. Когда автобус подкатил к отелю «Финикия», из окон все еще выбивались струйки дыма. Стемнело. Матросы с «Эшафота», горланя песни хриплыми голосами, высадились в Валлетте. Клайд с Папашей выходили последними. Они извинились перед водителем. Листья пальм перед отелем о чем-то шептались в ночи. Папаша, похоже, пребывал в нерешительности. – Может, сходим в киношку, – предложил Клайд, начиная отчаиваться. Папаша пропустил его слова мимо ушей. Пройдя под аркой, они вышли на Королевскую дорогу. – Завтра канун Дня Всех Святых [278], – сказал Папаша, – и было бы неплохо надеть на этих полудурков смирительные рубашки. – Такого, как Лазарь, ничем не утихомиришь. Мать честная, ну и толпа здесь. На Королевской дороге бурлил людской водоворот. И вместе с тем возникало ощущение замкнутого пространства, как в павильоне звукозаписи. Это клокочущее море зеленых беретов вперемешку с бело-голубыми цветами морской формы было одним из проявлений наращивания военного присутствия на Мальте в связи с началом Суэцкого кризиса. К острову подошел «Королевский ковчег», а с ним несколько корветов и десантных судов, готовых в любой момент высадить морскую пехоту в Египте. – Во время войны я служил на боевом транспорте, – заметил Папаша, проталкиваясь с Клайдом сквозь толпу, – и тогда накануне высадки союзных сил была такая же кутерьма. – Когда мы стояли в Йоко в Корее, все тоже пили напропалую, – как бы оправдываясь, сказал Клайд. – Но что-то здесь не совсем так. Англичане по-особому напиваются, особенно перед тем, как идти в бой. Не то что мы. Нам лишь бы надраться, заблевать все вокруг и мебель порушить. А у англичан есть воображение. Вот послушай. |