Онлайн книга «Разрешаю смотреть»
|
Моё сердце перестаёт биться. От ужаса за них обоих меня почти парализовало! Кладу ледяную руку на стекло, наблюдая за тем, как посреди двора останавливается чёрный “Рендж Ровер” с номером, состоящим из трёх семерок. Из водительской двери выходит Федя в наброшенном на голову капюшоне толстовки. Быстро подлетает к задней пассажирской двери, и оттуда вылезают две маленькие ноги, обутые в розовые резиновые сапоги. — Мам, она со мной. Всё хорошо, честно… — с замирающим сердцем смотрю на то, как Федя помогает моей сестре выбраться из этой огромной тачки. Кажется, мой любимый предпочитает всё огромное и просторное. Просторные дома, просторные машины… и ещё мою грудь... — Ладно, — выпустив пар, мама немного успокаивается, наверное, ещё потому, что улавливает в трубке звонкий голос Адель. — Кого ты за ней послала? Бабушка там в шоке! — Я его люблю, мам… — говорю, осознавая эти слова как никогда отчетливо. Оборачиваюсь на звук приближающихся голосов и вижу своих мокрых путешественников. Адель звенит смехом, вприпрыжку врываясь в пространство между гостиной и кухней, и, крутя головой во все стороны, пищит: — Ничего себе! Вот так хоромы... — Средненькие… Улыбаюсь, услышав любимый хрипловатый голос, и сжимаю трубку, впиваясь глазами в худощавую фигуру хозяина. Не заметив меня, Федя кладёт руку на шею сестры и разворачивает её в сторону кухни, откуда в гостиную просачивается яркий свет. Остаюсь одна в темноте, через арку наблюдая за тем, как Немцев осматривает кухню, спрашивая у брата: — Где моя Тыква? — У тебя на голове, дебил. Адель заливается смехом, объявляя: — Приветики! — Кого его? — давит мне на ухо голос матери. — Ты что... беременна? — Нет! — Что у тебя там происходит? Там, на кухне, Немцев чешет голову, заглядывая в противень и разглядывая салатницу. Немного хмурый, как обычно, но такой чертовски расслабленный. Я планировала приготовить ещё яблочный пирог. Для этого ждала сестру. Она любит помогать мне на кухне, хотя готовка интересует её не так сильно, как цифры. Но я теряю эту мысль, когда Федя начинает разбирать свои карманы, вываливая на стол телефон, ключи от машины и… банку оливок… Мои губы разъезжаются в глупейшей улыбке. Чёрт… Немцев… Как же я тебя люблю. — Тоня, ты уже не со мной? — хмыкает в трубку мама. — Я дождусь от тебя хоть какого-то рассказа? — Потом, мам, — хочу поскорее закончить разговор, чтобы оказаться рядом с ним и сказать ему об этом, хотя я говорила только вчера. — Просто, я… не приеду. Теперь я знаю это точно. Знаю на все сто, наблюдая за тем, как он присоединяется к брату, налегая на нашу форель. Уплетают её, склонив друг к другу головы и тихо переговариваясь. — В смысле? — слышу удивлённый голос отца на том конце провода. Так и знала, что они разговаривают по громкой связи! — Я тут останусь… до сентября. Это абсолютная ложь, в октябре я тоже вряд ли вернусь, но решаю не поднимать эту тему прямо сегодня. Я ещё не думала, что делать с учебой и своей жизнью в Москве, просто знаю, что всё будет теперь по-другому, потому что я теперь не одна. Не сама по себе. Я чувствую это. И я знаю, что не смогу, если он далеко. — Где? В городе? — изумлённо уточняет отец. — Ты чё, родная, головой ударилась? — Орлов… дай мне... — Орлова, я разговариваю с нашей дочерью. — Пап, я влюбилась. — Мне кажется, это весомый аргумент и он должен его понять. Когда-то они с мамой тоже влюбились и сделали всё, для того чтобы быть вместе. — Ну так разлюби, — категорично заявляет он. — И шуруйте с Аделькой домой! — Ой, ты серьёзно? — возмущается мама. — Её бабушка привезёт… — вставляю я. — То-То, — вздыхает отец. — Что за дурь? Я с двадцати двух пашу как лошадь, чтобы тебе туда возвращаться не пришлось. Чё ты там забыла? Чё ты там делать будешь? Помидоры сажать? Я… не знаю. — Жить? — спрашиваю его. — Не тужить, ага. Домой! Сглотнув, говорю: — Нет. — Тыква! — Его зовут Фёдор Вячеславович Немцев. — Как? — опять изумляется папа. — Я завтра позвоню, — говорю быстро. — Эм-м-м… пока… — Тоня! Кладу трубку, потому что Федя снова набрасывает на голову капюшон и выходит из кухни, в которой Адель принялась глумить голову его брату: — Зачем тебе такие волосы? А кольцо в носу? А тату у тебя есть? — Боже, чудовище, ты откуда? — тихо изумляется Кирилл. Засунув телефон в карман толстовки, выбегаю из полумрака гостиной. Федя сворачивает к входной двери, и я лепечу, не поспевая за ним: — Ты куда? Резко затормозив, разворачивается на месте и раскрывает для меня руки, потому что я двигаюсь на него именно так — собираясь без прелюдий на него вскарабкаться. Повисаю на его шее и целую так, будто мы год не виделись. Срываю с головы капюшон и зарываюсь пальцами во влажные волосы. Он без заминок пускает меня в свой рот, подхватывая руками ягодицы и сжимая их через лосины. Целую его так жадно, что он дышит часто и громко, когда хрипло повторяю свой вопрос: — Куда ты? — За твоим чемоданом… — говорит немного удивлённо, пока я покрываю поцелуями его лицо. — В багажник... Щёки, упрямый подбородок, скулы, всё… Опять нахожу его губы и целую их. Хватка на моей попе становится стальной. Быстро справившись с удивлением оттого, что я набросилась на него как оголодалая, он набрасывается на мои губы в ответ и забирает всю инициативу, хрипя: — Притормози… ребёнок в доме. И не один. Их тут стопроцентно два. Между своих бёдер чувствую твердый бугор его ширинки. Смеюсь, обнимая ногами его талию и соединяя наши лбы. — Ты скучал? — шепчу игриво, целуя его шею и прижимаясь к ней носом. — Кхм… да? — отвечает он. — Это не интервью, — дуюсь я. — А-а-а… — разочарованно тянет Федя. Смотрю в его лицо и легонько целую губы. — Я скучала... — Ты где была? — прикрывает глаза, когда начинаю мягко трепать волосы на его затылке, а его руки в ответ гладят мою спину. — С родителями разговаривала… Его тело напрягается, как и его лицо. Открыв глаза, сглатывает, и его кадык дёргается. |