Книга Ложь в твоем поцелуе, страница 81 – Ким Нина Окер

– Тебе здесь не рады, – внезапно бросает Кэт и встает. Она смотрит на брата: – Я говорила ей, что она не может остаться. В доме и так много людей.

– Меня ты выгоняешь, а Анатолий может остаться? – спрашивает Зара, вскакивая с места. Они с Кэт стоят друг против друга так, словно готовы в любой момент вцепиться друг другу в глотки.

Кэт сердито прищуривается:

– Я бы с большей вероятностью приняла в дом любого другого человека со всего Гетеборга, чем тебя, Зара. Не задумываясь ни на секунду!

– Эй, девчонки… – начинает Кево, но быстро сдается, когда сестра бросает на него уничтожающий взгляд.

– Ты ведешь себя как обиженный ребенок! – восклицает Зара с покрасневшими от гнева щеками. – Я была честна с тобой с самого начала, Кэт. Я ничего не могу поделать с тем, что ты подвергаешь тотальному анализу то, что и так совершенно ясно!

Озадаченная, я перевожу взгляд с Катарины на Зару и ровно ничего не понимаю. Выражение лица Кево говорит о том, что ему понятно не больше. Ясно одно: мы что-то упустили.

Катарина бросает на Зару еще один гневный взгляд, потом поворачивается и выбегает из гостиной. Я не знаю планировки этого дома, поэтому не знаю, куда она уходит, но этот уход, безусловно, достоин драмы.

Кево вздыхает.

– Так, ладно. Ну и каков твой план, Зара?

Моя кузина вдруг кажется усталой. Будто энергия, накопившаяся во время стычки с Катариной, вдруг разом покинула ее тело.

– Могу я остаться? – спрашивает она, слегка приподнимая подбородок. – Завтра я уеду. Но если уйду сейчас, то замерзну сегодня ночью.

Не задумываясь, я слегка расправляю плечи:

– На ночь можешь остаться здесь. А завтра поговорим.

Зара в изумлении смотрит на меня. Что неудивительно, потому что я и сама не знаю, откуда это только взялось. Затем кузина чуть заметно кивает и исчезает в коридоре дома.

Я смотрю, как она уходит, пока в поле моего зрения не попадает Кево. Нахмурившись, он смотрит на меня, и в этот миг я отчаянно борюсь с желанием обхватить его за талию и как можно сильнее прижаться к его телу.

После поцелуя в хижине настроение между нами какое-то странное, будто мы оба не знаем, как вести себя друг с другом. С одной стороны, Кево ищет моей близости, но с другой – иногда как-то отдаляется от меня. Он – мой якорь, моя надежная гавань. Но в то же время он до сих пор мне чужой.

– Что это было? – спрашивает Кево, подходя ближе.

Я пожимаю плечами.

– Мы с Зарой не очень хорошо ладим. Наверное, мне захотелось указать ей на границы.

Его губы слегка кривятся в улыбке. Кево поднимает руку и почти неощутимо гладит меня подушечками пальцев по виску и щеке. Касание прекращается так быстро, что я на миг задумываюсь, не вообразила ли я это. Было бы довольно жалко.

– Выглядишь усталой, – хриплым голосом говорит Кево, указывая на лестницу. – Наверху есть несколько спален, найдите себе свободную, хорошо? Прими ванну и все такое. Катарина достала кое-какую одежду.

Мысль о мягкой постели вызывает у меня мысленный радостный вздох.

– А ты что будешь делать? – спрашиваю я, засовывая руки в карманы брюк, потому что понятия не имею, что еще с ними делать.

Он улыбается, глядя на меня сверху вниз:

– Посмотрю, что к чему. Мы останемся здесь на несколько дней, пока будем пытаться договориться с Уиллом и Элией. Еще хочу посмотреть, хватает ли у нас еды и всего такого.

Меня это немного удивляет. Конечно, то, что он заботится о еде и питье, имеет смысл, но я во всем этом хаосе вообще перестала думать о таких приземленных вещах.

– Сообщи, если тебе понадобится помощь, – бормочу я, слегка нерешительно глядя на него. Обнять его? Или пнуть в бок локтем? Нет, это будет как-то глупо.

Кево, похоже, замечает мою неуверенность, потому что кладет руки мне на плечи и наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб. Это легкий поцелуй, я едва ощущаю прикосновение его губ на своей коже. Но этого достаточно, чтобы у меня в животе сразу запорхали бабочки.

Кровь приливает к моему лицу, и я, быстро улыбнувшись, отворачиваюсь. Я иду в том направлении, куда указал Кево, и плетусь вверх по лестнице на второй этаж. И вдруг ощущаю, как ужасно устала. Вероятно, события последних нескольких часов и постоянный страх нового нападения заставили меня держаться на ногах, но теперь, когда мы в безопасности, усталость поражает меня подобно удару булавы.

Наверху я осторожно открываю несколько одинаковых на вид дверей, пока не нахожу пустую комнату. Изнутри дом гораздо больше, чем кажется снаружи. Пять спален, три из которых уже заняты. Зара что-то говорила об Анатолии, но я понятия не имею, кто он такой.

В коридоре встречаю Кэт, которая молчаливо передает мне чемодан, а затем исчезает за одной из дверей. Ее глаза такие красные, будто она только что плакала. Невольно я задаюсь вопросом, что у нее случилось, но спросить ее об этом я не решаюсь. Думаю, у всех нас сейчас более чем достаточно причин для того, чтобы выплакать себе глаза.

В комнате, порывшись в чемодане, я действительно нахожу пару подходящих треников, теплые носки и толстовку с цветочным узором. Сочетание цветов и узоров, возможно, немного смелое, но сейчас это волнует меня меньше всего. Мне нужно что-то уютное, что-то, в чем я не буду чувствовать, что я в бегах, в то время как за окном вот-вот наступит конец света.

Когда я выхожу из ванной, мои волосы пахнут лавандой, а кожа сморщилась от долгого пребывания в воде. Впервые за долгое время я снова ощущаю себя человеком. В чистой одежде я чувствую себя куда лучше, чем час назад.

Я как раз собираюсь пройти в свою спальню, когда дверь рядом с моей спальней открывается и в коридор входит светловолосый парень. Сначала я вижу только его спину, но когда он оборачивается, я с шумом втягиваю в себя воздух.

Это тот парень в никелированных очках. Парень, который ударил меня в парке и которого я несколько раз видела в квартире в Осло.

– Анатолий, я полагаю, – говорю я и поспешно прочищаю горло, услышав, как хрипло звучит мой голос.

Он кивает и осторожно улыбается.

– Привет. – Когда он больше ничего не добавляет, я с вызовом поднимаю бровь, и парень нервно смеется. – Прошу прощения, это все как-то неловко.

– О, правда?

– Наверное, мне следует извиниться перед тобой, – смущенно бормочет он. Парень снова улыбается, но мне на это плевать.

Может, я и доверяю Кево и даже в какой-то степени Катарине, но это не значит, что отныне я буду дружить со всеми повстанцами без разбора. Я знаю, на что они способны, знаю, что у некоторых из них не самые добрые намерения.

– Мне правда очень жаль. Дела у нас обстояли не очень хорошо, и некоторые из нас были… в отчаянии.