Книга Плюс один, страница 44 – Оксана Керис

В доме все было сделано, поэтому вскоре миссис Уизли села с нами. Мы смеялись над ее рассказами о ночных прогулках по Хогвартсу, слушали истории про наших профессоров и сами рассказывали кое-что из школьной жизни. И очень испугались, когда в парадную дверь кто-то забарабанил. Кажется, ногой.

Миссис Уизли, вытащив палочку из широкого рукава, подошла к двери. Мы с девочками подбежали к окну и судорожно вздохнули. Более странную компанию еще поискать нужно. Потому что Снейп, Люпин, Поттер и Рон Уизли, все в ссадинах и гари — это не самое нормальное зрелище.

Миссис Уизли, жестко оттолкнув Гермиону, спросила что-то у Люпина и только после правильного ответа открыла дверь. Они ввалились внутрь. Гарри и Ремус поддерживали Рона, Снейп был зол и плевался ядом.

— Настойку бадьяна! — рявкнул он, практически закидывая Рона в кресло.

Миссис Уизли уже бежала с пузырьком.

— Да не мне, Поттеру! — оттолкнул женщину Снейп.

Он уже что-то шептал над Роном. Люпин буквально упал в кресло, схватившись за голову, а я бросилась к Гарри. Правое плечо рассечено, кровь лилась не переставая. Вместе с миссис Уизли мы усадили его, разорвали на плече то, что еще не было разорванно, и принялись заливать пузырящуюся рану бадьяном. А этот олень все пытался меня обнять…

Шум в гостиной стоял невероятный, у миссис Уизли так тряслись руки, что флакон практически выпадал из ее рук. Я отобрала зелье, принялась лить сама.

— Что с Роном? — испуганным шепотом спрашивала Гермиона. — Что вообще с ними произошло?

— В Лютном, — хриплым голосом начал Люпин. — Я по делам Ордена был, наткнулся на этих двух. И на пятерых Пожирателей. А Снейп на шум выбежал. Завязался бой. В Рона что-то попало, его ноги не держат.

— Мерзкая штука в него попала, — закончил колдовать Снейп, — вызывает омертвение тканей. Это Кэрроу были. Скорее всего Алекто, она особенно любит это проклятье.

— Что с ним? — бросилась к сыну Молли.

— Уже ничего. Смог снять, — довольно мягко ответил Рус.

И тут же повернулся и рявкнул:

— Поттер! Вы что там делали?

— Кубок забирал, — Гарри вытащил из небольшой сумки чащу.

На нее непонимающе уставились почти все в комнате, кроме меня и Руса — мы стали смотреть осуждающе.

— Дебил! Дегенерат! — не сдержался Рус. — Оборотное зелье для кого варили? Трансфигурацию ты для кого учишь? Не могли замаскироваться? Ты бы тогда еще Уизли попросил на улице орать «Избранный прогуливается по Лютному!». Если бы нас с Люпином там не было, вас бы убили. Двое против пятерых — это слишком.

Молли всхлипнула, Джинни протянула ей чайную чашку, та машинально выпила ее всю. Люпин все еще сидел в кресле:

— Есть что-нибудь покрепче? — обратился он. — Все еще не верю, что мы оттуда живыми выбрались.

Джинни метнулась на кухню, а Поттер все же умудрился «уронить» меня рядом с собой и теперь обнимал здоровой рукой. Как это всегда бывает у меня, я начала бояться уже после. Дрожала всем телом. И не могла не смотреть на длинный шрам через плечо и грудь. Джинни вручила мне в руки стакан, такой же достался Поттеру. Все выпили.

— Не храни эту дрянь в доме, — брезгливо сморщился Снейп. — И хватит уже быть таким идиотом. Я пойду отчитаюсь Дамблдору. Люпин — к Кингсли, нужно как-то скрыть присутствие хотя бы этих двоих в Лютном.

Ремус рассеянно кивнул, и они вышли из дома. А я потащила Поттера с дивана:

— Вставай, бадьян, конечно, хорошо, но рану нужно промыть.

— Признайся, ты просто давно хотела увидеть меня без рубашки, — устало улыбнулся Гарри.

— Конечно, а теперь я еще хочу тебя побить, чтобы ты больше так не делал никогда!

— Ты волновалась за меня?

— Олень ты, Поттер.

— Из твоих уст даже оскорбления звучат прекрасно.

Мне все же удалось затащить его в ванную на первом этаже. Теплую мантию не восстановить, вместе с ней на пол бросила и свитер. Рус рассказывал о сектумсемпре… скорее всего, это оно. Заклинание опасное и имеет одну особенность: буквально притягивает всякую гадость, раны заживают долго, а если достаточно глубокие, то могут потом открыться, вновь начав кровоточить. Поэтому я быстро орудовала губкой, хорошенько поливая ее специальным обеззараживающим раствором. Молли часто смачивает им синяки и ссадины своих мальчишек, прежде чем начать лечить.

Страх, нагрянувший в гостиной, постепенно проходил. Поэтому во мне бурлили совершенно противоположные чувства: хотелось то орать на Гарри, что он дебил и напугал меня до смерти, то просто реветь, потому что все-таки жив. И лишь закончив промывать рану, я подняла глаза. Поттер улыбался. У него синяки по всему телу, огромная рана на груди, а он улыбается!

— Ты чего улыбаешься? — возмутилась я и хотела еще наорать, и вообще сказать все, что о нем думаю.

Но не смогла, из глаз сами собой брызнули слезы, все-таки я ко многому была готова, только не к жизни в военное время. Ну, а у Поттера сработал инстинкт: если женщина плачет, то обнимай.

Сидеть на полу, по всей видимости, будет нашей фишкой. И опять я сижу у Поттера на коленях. Всхлипываю и вытираю все никак не останавливающиеся слезы. А в голове дурацкие мысли о том, что реветь в рубашку все же удобнее, чем в голое плечо, даже если плечи широкие.

— Прости, — утешал меня он. — Я же не знал, что так получится. Мы из банка вышли, свернули за угол, чтобы уйти телепортом, а там Люпин. Он на нас даже не успел начать орать, как эти появились, в масках. Испугалась?

— Нет, — всхлипнула я, — это я от восторга тут реву.

— Ты обо мне беспокоилась? — с радостью спросил Поттер.

— Олень ты, — припечатала я. — Я испугалась, а он радуется.

— Прости. Но когда ты обо мне беспокоишься, я не могу не радоваться.

Дверь ванны распахнулась и на пороге появилась возмущенная миссис Уизли:

— Залей его бадьяном, а не обнимай. Не заслужил.

— Я верю, — возразил Поттер, — что Луна не столь жестокосердна. И будет лечить меня поцелуями.

— Вас пороть в детстве надо было, — возразила Молли. — Да и сейчас бы не помешало. Вставайте.

Повторно заливала бадьяном я его в этой же ванной. А до своего чемодана он шел в порванной мантии. Так я узнала, что Поттер и спит в пижаме с длинными рукавами.

Рунный браслет представлял из себя тонкую полоску металла, меньше сантиметра шириной. Золотой, а через примерно равные промежутки на нем красовались тонкие полоски из серебра — разделения условий.

Рунные схемы лично мне напоминали программирование. Магия работала по принципу постановки условий и временных рамок. Лично мне сложнее было перевести заклинания в руны, а вот выставлять эти условия проще всего. По браслету Поттера знающий руны смог бы определить, для чего он. Руны сокрытия и невидимости так часто повторялись на нем, что догадаться сможет даже тот, кто едва выучил перевод, и условия разгадывать не нужно. Хотя интересно: он ведь скрывает перстни на руке, при этом сама рука остается видимой, как и то, что он в руку берет. Как сделал?